Бунша (вынув записочку, читает). Первого мая сего года в половину первого ночи Аврора Радаманова целовалась с физиком Рейном.

Милославский (за сценой). Болван здесь?

Бунша. Меня разыскивает.

Милославский (входя). Куда же ты скрылся? А то я думаю, где ты треплешься?

Бунша. У меня дел по горло было.

Милославский. Отчего это у тебя синяк на скуле?

Бунша. Я из аэроплана вылезал, ударился, честное слово!

Милославский. А я уж обрадовался. Думал, что тебя побили.

Бунша. Чему ж тут радоваться?

Милославский. А тому, что скучно мне! Слушай, кучеров сын, хочешь я тебе часы подарю?

Бунша. Уж я не знаю, брать ли?

Милославский. Одно условие: строжайший секрет.

Милославский. Без капризов. У меня не магазин.

Бунша. А где ты их все-таки приобрел?

Милославский. В частных руках.

Бунша. А как фамилия его?

Милославский. Не спросил.

Рейн (входит). Вас же повезли Индию осматривать?

Милославский. Да чего их вспоминать, когда у вас ключ в кармане.

Рейн. Бросьте эту петрушку. Ни в каком кармане он быть не может. Он вывалился и валяется на полу в моей квартире.

Бунша. Не может он валяться на полу, его милиция подобрала.

Милославский. Какая такая милиция, когда я видел, как вы вчера его вынимали.

Рейн. Да что вы, с ума сошли? (Беспокойно шарит в карманах, вынимает ключ.) Что такое? Ничего не понимаю! Да ведь я же пятнадцать раз обшаривал карманы!

Милославский. Вы человек ученый и рассеянный, дорогой Женя!

Рейн. Это волшебство!

Бунша. Цепь моих подозрений скоро замкнется.

Аврора. В кармане! В кармане!

Милославский. Эх! Ключик! Летим немедленно!

Рейн. Молчите. Мне нужны сутки, чтоб отрегулировать.

Милославский. Выдвигайте встречный, отец! В двенадцать часов нельзя? Садитесь сейчас, работайте!

Рейн. Если вы будете толочься у меня под глазами, я ничего не сделаю.

Аврора (Милославскому). Слушайте. Никому, ни одного слова про то, что найден ключ.

Милославский. Что вы, мадемуазель? Не маленький. Это дело деликатное.

Аврора (Бунше). А в особенности вы, старый ловелас и болтун!

Бунша. Я.... извиняюсь...

Милославский. Кончено, мадемуазель, заметано. Я ему голову оторву собственноручно, если он рот раскроет. Уж вы будьте спокойны.

Рейн. А теперь, пожалуйста, уходите оба.

Милославский. Уходим, уходим. Только уж вы, пожалуйста, работайте, а не отвлекайтесь в сторону.

Рейн. Попрошу вас не делать мне никаких указаний.

Милославский. Ничего, ничего, ничего. Только предупредил и ушел. Меня нет. (Бунше.) Ну, следуй за мной! И чтоб! (Уходят.)

Рейн. Аврора, ключ! Аврора! Только сплавлю, увезу этих двух болванов, которые надоели мне хуже... и...

Аврора. А затем начнем летать! Ты представляешь, что нам предстоит! О, как я счастлива, что судьба меня свела с тобой!

Рейн обнимает Аврору.

Милославский (выглянув). Я же просил вас, Женичка! Не отвлекайтесь! Пардон, мадемуазель. Ушел, ушел, ушел. Только проверил и ушел.

Темно.

Рейн. Я человек иной эпохи. Я дик, возможно, и то, что вы говорите, мне чуждо. Я прошу отпустить меня.

Радаманов. Дорогой мой! Я безумцем бы назвал того, кто это сделал бы.

Радаманов. Да. (Закрывает кассу и прячет ключ.)

Аврора. Саввич, поздравьте меня. (Указывает на Рейна.) Это мой муж. И я совершу полеты с ним. Я добьюсь этого, имейте в виду.

Саввич. Нет, Аврора, еще не скоро настанет то время, когда вы совершите с ним полет, и мужем вашим он не станет.

Аврора. Ах, вот как! Отец, полюбуйся на директора Института Гармонии! Нет, здесь дело не в гармонии. Он сделал это из-за меня, он сделал это из ревности. Он в бешенстве оттого, что потерял меня. (Рейну.) Зачем ты отдал ключ?

Саввич. Вы говорите в безумии. Вы не смеете оскорблять меня. Эти люди не могут жить в Блаженстве до тех пор, пока они не станут достойными его. (Авроре.) Я не хочу вас больше слушать. Вы невменяемы. Прощайте. (Уходит.)

Рейн. Радаманов! Я жалею, что отдал ключ!

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Милославский. А-аа! Доктор! Милости просим. Что скажете, доктор, хорошенького?

Граббе. Я к вам с неприятной миссией. Я от директора института.

Милославский. Ах, от Саввича? А скажите, доктор, что, у вас бывает сыпной тиф когда-нибудь?

Граббе. К счастью, уже двести лет не существует этой болезни.

Милославский. Жаль!

Граббе. Что вы такое говорите? Зачем вам тиф?

Милославский. Чтобы Саввич умер.

Граббе. Я поражаюсь таким странным желаниям. (Вынимает два конверта.) Как изволите знать, мы получили результаты исследования вашей психической сферы, вас и вашего товарища.

Бунша. А я заявление не подавал, чтобы меня исследовали.

Граббе. Оно обязательно для всех граждан.

Милославский. Что-нибудь любопытное? Все, конечно, в полном порядке?

Граббе. К величайшему моему ужасу, нет. И результаты исследования так необычны, так удивительны в наше время, что мы дважды повторяли их.

Милославский. Да у вас приборы, наверно, плохонькие.

Граббе. Помилуйте. Так вот, изволите ли видеть, об одном из вас заключение, что он неполноценная личность, а о другом, что он с явно выраженными преступными наклонностями, и в частности страдает клептоманией. (Вручает конверты.)

Милославский (посмотрев бумагу). Я - вор? Какой же гад и невежда делал это исследование?

Граббе. Простите, его делал профессор Мэрфи в Лондоне. Это мировая знаменитость.

Милославский (по аппарату). Лондон. Мировую знаменитость профессора Мэрфи.

В аппарате голос: 'Вам нужен переводчик?'

Не нужен. Он меня без переводчика поймет. Профессор Мэрфи? Мерси. Вы не мировая знаменитость, а... Как паразит по-английски?

Граббе. Ни за что не скажу.

Милославский. Молчать! (По аппарату.) Вы паразит!

(Швыряет трубку.)

Рейн. Попрошу вас молчать! Я должен посоветоваться с Авророй. Аврора, что делать?