стала достоянием камер вездесущих фоторепортеров. Но, несмотря на эти трудности, они стали близкими друзьями. «Он был обаятельным, очень обаятельным и совсем не нахальным. Я предполагала, что Пол остроумный, но по-настоящему остроумным оказался Леннон, он из всего делал шутку. А Пол был более спокойным. Он был прелестен».
Во время первого турне по Америке у «Битлз» состоялось три выступления: одно в Вашингтоне на стадионе «Колизеум», вмещавшем восемь тысяч зрителей, и два выступления в знаменитом нью-йоркском «Карнеги-холл». Из-за шума «Битлз» сами не слышали себя, и вообще с того момента они уже никогда не слышали себя во время выступлений перед публикой. Вылазки из отелей, в которых проживали «Битлз», становились все более редкими. В Нью-Йорке Маккартни удалось сходить с Джилл в ночной клуб. Они посетили знаменитый «Пепперминт лонж», который считался местом рождения невероятно популярного в то время танца твист. Участники игравшего там ансамбля «The Epies» надели парики «битлз» и исполняли роли своих знаменитых гостей. В один из других вечеров Маккартни посетил клуб «Плейбой» и покинул его вместе с местной девицей. Мюррею удалось провести через охрану отеля двух певиц из трио «Ronettes» и познакомить их с Ленноном и Харрисоном,
Включая телевизор или просматривая газеты, «Битлз» непременно видели себя, но по мере роста своей славы они ощутили себя пленниками собственной известности. Теперь уже не могло быть и речи с чашке чая с Нэнси Хауорт. Из лимузинов «Битлз» пришлось пересесть в бронированные автомобили. Когда они поехали на обед домой к Бадди Дреснеру - сержанту майамской полиции, приставленному к ним для охраны, они выбрались из отеля в кузове специально для этого вызванного фургона для перевозки мяса.
Вынужденные вариться в собственном соку, они стали раздражительными. Пытаясь убить время и хоть как-то развлечься, «Битлз» заставляли Ринго звонить в службу сервиса и заказывать все самое дорогое, что приходило им в голову, например лучший коньяк «Реми Мартин». Когда приносили коньяк, они делали несколько глотков и заказывали что-нибудь еще. В отеле «Бьювилл» они звонили управляющему и просили его освободить бассейн, чтобы они могли прийти и поплавать. «Они считали это великолепной шуткой», - говорил Бенсон.
У «Битлз» появился дух какого-то глупого соревнования. Если у кого-то из них появлялась пластмассовая сабля или пушистая игрушка, все непременно хотели иметь такую же. Серьезные споры разгорались из-за девиц, которых допускали к ним в номер. Эпстайн, которого приводила в ужас мысль, что кто-нибудь из «Битлз» может связаться с несовершеннолетней поклонницей и нажить себе крупную неприятность, позволял им общаться только с проститутками. Прежде чем проститутки допускались к «Битлз», их осматривал Мэл Эванс с компанией, и на правах администрации они отбирали самых симпатичных девиц для себя, а потом уже выбирали «Битлз». Особенно это возмущало Леннона, для которого присутствие жены Синтии, ужасавшейся всему происходящему, не было большой помехой для связей на стороне. Он обвинил Эпстайна в том, что им достается «всякий хлам», но Маккартни удалось погасить страсти, и после этого разговора привлекательность их ночных посетительниц значительно возросла.
Возникали споры и более личного плана. Маккартни, который всегда имел собственное мнение на исполнительское мастерство, часто спорил с Харрисоном, критикуя его игру на гитаре и отводя при этом глаза в сторону. Остальные тоже ворчали, поначалу в шутку, а затем уже с раздражением в голосе, обвиняя Пола в том, что на фотографиях он всегда лезет на передний план. Маккартни в свою очередь был недоволен тем, что американская пресса называла Леннона лидером группы «Битлз». Но во время их самого первого интервью на радио, которое они дали 27 октября 1962 года на радиостанции университетского городка в Уирроле, Пол сам заявил: «Джон Леннон является лидером нашей группы». Но это было восемнадцать месяцев назад, а теперь у Маккартни уже вышло несколько пластинок и поэтому подобные заявления американской прессы ему были неприятны. «Он чувствовал себя оскорбленным, - говорит Бенсон. - Джон всегда отрицал это и говорил, что у «Битлз» нет лидера, но наверняка в душе считал иначе. Когда об этом зашла речь, Маккартни замкнулся, поднял бокал, который держал в руке, и стал смотреть сквозь него на свет».
В Майами Маккартни расстроился по другой причине. Через несколько дней должен был состояться поединок между боксерами Кассиусом Клеем и Сонни Листоном за звание чемпиона мира среди тяжеловесов, и были попытки устроить встречу «Битлз» с Листоном. Однако этот похожий на громадного медведя человек отказался встретиться с «бандой нерях», как он назвал их. Поэтому вместо встречи с чемпионом и фаворитом их отвезли в тренировочный лагерь и представили будущему Мохаммеду Али.
В тот день Гарри Бенсон фотографировал. Он вспоминает: «Клей сразу же взял их в оборот и полностью подчинил себе. Он крикнул: «Ну-ка ложи-и-сь, дохляки!» - и они все легли на брезент. Затем Клей сказал: «Вы чемпионы мира по песням, да? Правильно, что вы захотели «познакомиться со мной, потому что я величайший чемпион по боксу, которого предстоит узнать всему миру». «Битлз» совсем не хотели знать этого, да и вообще не хотели знакомиться с ним. Они ужасно разозлились».
Когда Маккартни спросили, кто, по его мнению, победит в матче боксеров, он ответил: «Думаю, что Клей, потому что он большой юморист». Пол ответил довольно тактично, так как всегда заботился о своем имидже, но на самом деле он был глубоко убежден, что победит Листон, и ругал Бенсона за то, что тот познакомил их с «проигравшим». Впоследствии Клей уверенно победил Листона, так что по счастливой случайности «чемпионы мира по песням» познакомились именно с тем, с кем следовало.
Путешествие в Вашингтон оказалось не слишком удачным. В Вашингтоне «Битлз» должны были дать свой первый концерт в Америке, в последнюю минуту организованный Эпстайном и его новым американским адвокатом Натом Вейсом в попытке как-то возместить расходы на гастроли. Они предполагали лететь самолетом, но начавшийся снегопад и мысли о том, что при таких обстоятельствах погиб Бадди Холли, вынудили их поменять вид транспорта. По настоянию Харрисона «Битлз» отправились в Вашингтон поездом. По пути всплыл один из любовных грешков Маккартни.
В Гамбурге одна молодая женщина сделала заявление, что Маккартни является отцом ее дочери, и эта история достигла Англии. Английская газета «Дейли экспресс» предложила своему нью-йоркскому корреспонденту Дэвиду Инглишу довести этот факт до сведения Маккартни. Инглиш ехал в Вашингтон в одном вагоне с «Битлз». Самый обаятельный из «битлов» был в отличном настроении, курил, выпивал, общался с сопровождавшими их людьми. Инглиш несколько раз пытался завести с ним разговор, но Маккартни уходил от него, все время повторяя: «Потом, потом».
Инглиш, в настоящее время редактор «Дейли мейл», был хватким репортером и очень тонко выбрал момент. На вокзале «Битлз» встречала толпа журналистов, и, когда улыбающийся Маккартни ступил на платформу, Инглиш крикнул: «Пол, одна женщина говорит, что у нее ребенок от тебя. «
Маккартни повернулся к Инглишу: «Черт побери, почему об этом надо говорить сейчас?» Инглиш был озадачен.
Это был второй скандал, с которым «Битлз» столкнулись в Америке. В Нью-Йорке Эпстайн устроил в своем номере в отеле «Плаза» вечеринку с платными мальчиками, но один пронырливый журналист спустил в подвесном кресле к окну номера фотографа, чтобы подсмотреть, как развлекаются неамериканцы. Впоследствии фотографии были показаны Берну, который незамедлительно их выкупил.
История с незаконнорожденным ребенком тоже не получила продолжения. Как и многие другие инциденты, которые могли бросить тень на образ «великолепной четверки», она была предана забвению. Американская публика хотела видеть «Битлз» незапятнанными, и этого же хотела английская публика. Поэтому пресса, отвечая желаниям своих читателей, предпочитала не замечать их грешки и проступки. «Битлз» наслаждались отсутствием критики в свой адрес, что было правом только королевской семьи. Но они не могли наслаждаться, по крайней мере, пока не могли, теми почестями, которые оказывали тем, кому королевский титул принадлежал по праву рождения.
Брайан Сомервилл, агент ансамбля по связям с общественностью, устроил им приглашение в британское посольство. После приема с шампанским «Битлз» посетили бал, организованный в посольстве. Высокопоставленные служащие посольства с нескрываемым презрением отнеслись к, представителям низшего и среднего класса из Ливерпуля.
«А они и правда умеют писать», - воскликнула женщина средних лет в розовом платье, когда «Битлз» начали раздавать автографы. Но, когда Леннон сказал, что они не смогут дать автографы всем желающим, их окружила группа молодых людей в университетских галстуках, с произношением, как у дикторов «Би-би-
