быстро шепчет на ухо:

– Сеньора! Проснитесь, проснитесь. Ужин накрыт, и сеньор Коул уже ожидает!

– Пусть ждет, – сквозь сон пробормотала Аманда. – Я не хочу есть.

– Сеньора! – Кончита снова потрясла ее за плечо. – Вы должны пойти к столу. Если Вы не пойдете, сеньор Коул прикажет избить меня.

Аманда заставила себя открыть глаза и уставилась на женщину.

– Он не посмеет.

– О, вы не знаете, сеньора, посмеет. Поверьте мне, я знаю.

– Да он самый презренный грубиян, – простонала Аманда, заставляя себя встать. – Хорошо. Я спущусь, но только потому, чтобы вас не избили.

– Я развесила ваши платья. Какое вы наденете?

– Никакое. Я буду в этом.

– Я принесу вам кувшин с теплой водой, вы умоетесь. Но ваза… Боже мой… куски по всей комнате.

– Да, она упала. Кстати, я не буду умываться. Пусть смотрит на меня такую, какая есть. – Она поставила ноги на пол. – Но все-таки я причешусь. Не ради него, как вы понимаете, ради себя самой.

– Я нашла гребень на полу, сеньора. Пожалуйста, давайте я помогу…

Аманда сдалась и села к зеркалу так, чтобы Кончита могла причесать ее спутанные волосы. Усталость стала проходить, словно руки Кончиты, причесывавшие волосы Аманды, сняли ее. Аманда еще долго бы оставалась в спальне, но услышала, как Коул зовет Кончиту. Мексиканка завязала волосы Аманды лентой так, чтобы они спадали на спину.

– Ну вот, теперь сеньора выглядит красивой.

– Сеньора не хочет выглядеть красивой. Она хочет выглядеть, как старая ведьма. Идите и передайте ему, что я сейчас спущусь.

Кончита помешкала у двери, нахмурилась и спросила:

– Вы в самом деле придете?

– Да, да. Я приду.

Она выждала ровно столько, сколько ей показалось достаточным, чтобы бедная Кончита не была наказана, и стала медленно спускаться, по ступенькам. Он ждал.

Коул нахмурился, когда увидел, что на ней дорожная одежда и обувь.

– Ужин остывает.

– Я тебе сказала, что не хочу есть.

– Очень хорошо. В таком случае, ты сядешь за стол и будешь смотреть, как ем я, – сердито сказал он, взял ее за локоть и развернул в сторону столовой.

Столовая оказалась даже лучше гостиной. С одной стороны она также выходила на оранжерею, откуда были видны растения с большими листьями, блестевшими под лунным светом; противоположная стена была завешена индейскими коврами с цветным рисунком. В центре был накрыт стол. На нем стояли серебряные подсвечники, дорогой фарфор. Коул усадил ее за один конец стола, сам сел напротив. Они сидели неподвижно, глядя друг на друга, пока Кончита не принесла дымящиеся блюда.

Аманда заставила себя не дотрагиваться до вилки и стала рассматривать ковры на стене, а Коул принялся за ужин. Она тайком посмотрела на тарелки: в них лежали деликатесы в соусе из зеленого и красного перца. Аманда готова была сдаться, когда Кончита принесла поднос с румяными, горячими булочками но поборола искушение. Она старалась не смотреть на Коула, который ел с большим аппетитом, отказалась даже от вина, которое он налил в стакан и поставил рядом с тарелкой.

– Поешь чего-нибудь, – сказал он, прожевывая, – ты не должна отказываться от еды, пока находишься здесь.

– И долго я здесь буду?

– Не знаю. Может, неделю.

– Видимо, тебе стоит напомнить, что у меня в городе – работа? Я сказала доктору Гудфеллоу, что меня не будет три дня.

Коул махнул вилкой.

– Не волнуйся об этом. Я пошлю ему записку, что ты задержишься.

– Ты все продумал, не так ли?

– Все, кроме возможности, что ты можешь умереть здесь от голода. Попробуй что-нибудь, Кончита хорошо готовит мексиканские блюда. Они немного острые, но очень вкусные.

– Не хочу я никаких мексиканских блюд, приготовленных Кончитой. – Она оглядела комнату. – Очень приличная обстановка для преступника, верно? Думаю, ты собираешься сказать, что это все – твое.

– Ты права.

– Еще одна ложь, конечно. Кому это все принадлежит? Где владелец?

Коул наклонился к ней через стол.

– Я же тебе уже сказал, он заперт в темнице, под оранжереей. Там, действительно, есть комната.