Игрок стоял возле перевернутого стола и вызывающе, голосом, полным презрения, объяснял:

– Да он – сумасшедший. Никто его не обманывал. Дюмонт просто проиграл и бесится.

Глаза второго игрока смотрели с такой ненавистью, что Дюмонт вряд ли ушел бы живым, если бы у него, игрока, было оружие. Он стоял, засунув руки в карманы жилета, полный ярости и презрения.

– Если хотите стрелять, можете выйти на улицу, – сказал Коул. – Не стреляйте в пивной. Вы можете попасть в невинных людей.

– Мне наплевать на них, черт возьми! – закричал Дюмонт, слабо контролируя себя. – Он больше никого не обманет. Я сейчас покажу ему!

Коул осторожно протянул руку и схватил Дюмонта за запястье.

– Он уедет из города следующим экипажем. Уж лучше так, чем вас повесят за убийство. Дайте мне револьвер, Дюмонт.

Внезапная тишина повисла в пивной в то время, как Дюмонт решал, как ему поступить. Коул посмотрел в глаза Дюмонту и понял, что тот сдается. Люди облегченно вздохнули, когда Дюмонт вложил в руку Коула револьвер. Кругом зашептались. Напряжение спало. Коул повернул револьвер так, чтобы разрядить его. Дюмонт стоял рядом и понемногу остывал от ярости.

– Преподобный Стори! – вскрикнула Тилли. – Берегитесь!

Раздался выстрел. Тонко закричала женщина, люди бросились к выходу. Посредине комнаты вился дымок от выстрела. Когда дым рассеялся, все увидели игрока, стоявшего на коленях и зажимавшего запястье. Неподалеку от него стоял Коул с револьвером Дюмонта в руке. Люди недоуменно переводили взгляды с Дюмонта на пастора, с пастора – на игрока.

– Боже мой, преподобный Стори, – выдохнул кто-то. – Вот так выстрел!

– Да, такая реакция.

Коул посмотрел на дымящийся револьвер: он инстинктивно выстрелил, когда увидел, что игрок достает спрятанное оружие. Кровь ручьем струилась по белоснежной рубашке.

– Моя рука… – игрок корчился от боли.

Аманда вбежала в пивную и наклонилась над ним, чтобы осмотреть рану. Она вопросительно посмотрела на бармена, и тот бросил салфетку, которой Аманда перевязала рану пострадавшего.

– Сейчас же идите к доктору Гудфеллоу, – тихо сказала она. – Иначе вы потеряете много крови.

– Черт побери, – стонал раненый, зло глядя на Коула. – Вы не должны были стрелять в руку. Я же ею играю…

– Скажите спасибо, что не попал в голову. – Коул бросил револьвер и взял Аманду за руку.

– Идем отсюда.

Аманда молча направилась за ним мимо женщины с перьями, нагло смотревшей на них. Кто-то восхищенно похлопал Коула по плечу. Когда Коул с Амандой выходили, в пивной появился шериф. Аманда шла смиренно, ничего не говоря. Они свернули с главной улицы на боковую, которая вела к аптеке. Аманда прошла вперед, открыла ключом дверь и вошла. Коул зашел следом.

Она заперла дверь изнутри, встала у окна так, чтобы ее не было видно с улицы, и повернулась к Коулу.

– Ну что ж, преподобный Стори, думаю, настало время честно все рассказать.

– Не понимаю, о чем ты?

Аманда наблюдала за Коулом, стоявшим около стеклянного шкафа, водя пальцем по ручке дверцы. На какое-то мгновение она засомневалась: не подводила ли ее интуиция? Аманда вспомнила все случаи, когда поведение пастора заставило ее насторожиться.

Коул не обернулся к ней, и Аманда укрепилась в своих предположениях. Многое в поведении преподобного Кэбота Стори казалось ей противоестественным, поэтому следовало все выяснить.

– Твои клиенты будут возмущаться, увидев закрытую дверь.

– Ничего. Подождут, пока ты не ответишь. Пожалуйста, постарайся отвечать честно.

– А когда я тебе лгал?

Аманда подошла к прилавку и швырнула сумочку, скрестив руки на груди, она повернулась к Коулу.

– Может быть, ты и не лгал мне прямо, но в твоем поведении много такого, что заставляет задумываться. Думаю, ты был не до конца откровенен.

– Я – обыкновенный провинциальный священник, – ответил Коул и обворожительно улыбнулся.

Аманда с горечью усмехнулась:

– Все, что угодно, но только не это. Откровенно говоря, я даже сомневаюсь теперь, священник ли ты вообще. Разве может провинциальный проповедник ездить на лошади так, как будто он родился в седле? Или вести себя так на улицах Тумстоуна, будто он чаще посещает пивные, чем стоит за кафедрой в церкви.

Коул оперся плечом о стену и тоже скрестил руки на груди.

– Я плохо провожу службу? Или лгу прихожанам в глаза? Я даже пытаюсь помочь им в строительстве церкви. Зачем мне всем этим заниматься, если я, как ты считаешь, мошенник?

– Не знаю. Определенно могу сказать только одно: мне никогда не попадался священник, который стрелял бы так быстро и метко, как ты.