– Успокойся, пойдем в «Алахамбру» и позавтракаем. Поговорим по-дружески.

– Нет. Не нужно.

Аманда стояла не двигаясь, Коул наклонился и прошептал ей на ухо:

– Пожалуйста!

– Я должна быть в аптеке.

– Сходишь позже. Тебе же не грозит потерять покупателей, так как им больше некуда идти.

Она раздумывала, борясь с собой, и сдалась.

– Что ж, хорошо. Пожалуй, ты прав, – и она неожиданно улыбнулась.

Коул взял ее под руку.

Закусочная «Алахамбра» располагалась сразу за пивной. Их отделяла друг от друга вращающаяся дверь. Поток посетителей в пивную почти не прекращался, дверь была постоянно открыта. И Аманда смогла разглядеть, что там творится: вокруг столов и отполированной локтями стоики толпились мужчины, а шум из пивной почти полностью заглушал тихие разговоры немногочисленных посетителей закусочной. Она нехотя ковыряла вилкой в тарелке, вслушиваясь в жужжание голосов из соседней комнаты, прерываемое время от времени громким смехом и шутками. Бряцание шпор и шарканье ног по деревянному полу отзывались тупой болью в голове. Аманда никогда раньше не была в пивных и с любопытством наблюдала за дверью, скрывавшей, казалось, совсем иной мир, в котором играли в азартные игры и пили, – мир мужчин Тумстоуна. Она заметила яркие перья женской шляпки, мелькнувшей в дверях, и услышала хихиканье какой-то девицы.

– Почему ты ничего не ешь? – спросил Коул.

– Что? – откликнулась Аманда и перевела взгляд на Коула. – Извини, отвлеклась.

Он улыбнулся и так посмотрел, что сердце у нее забилось пойманной птицей.

– Я спрашивал тебя, не жалеешь ли о том, что тогда случилось? – сказал Коул, понизив голос.

Аманда покраснела, но заставила себя посмотреть на него.

– Нет, я ни о чем не сожалею. Надо же когда-то учиться. К тому же я сама хотела этого. Все и так ясно. Правда, я много раз слышала, что девушки не должны так себя вести, пока не выйдут замуж.

Коул потянулся через стол и взял ее за руку.

– Это – сказки, которые рассказывают девушкам старые матушки. Многие молодые женщины пренебрегают этими предрассудками. Их гораздо больше, чем думаешь.

Коул сильно и нежно сжимал ее руку. Когда он так брал ее за руку, весь стыд и страх казались глупыми, и единственным желанием Аманды было остаться с ним наедине.

– Может быть, другие и считают это нормальным, а я – нет.

Коул смотрел в ее чистые, большие глаза, затененные густыми ресницами.

– Я знаю. Ты – порядочная женщина. Я никогда тебя не обижу, знай об этом.

– Я не говорю, что обидишь, Кэбот. Только…

Слова Аманды заглушил какой-то шум в пивной. Громко закричали мужчины, пронзительно завизжала женщина. Раздался сильный удар, и сломанный стул влетел через дверь закусочной. Аманда испуганно вскочила.

– В чем дело? – проворчал Коул, оглянувшись на дверь пивной.

В закусочную вбежал ковбой, держась за щеку, с разорванной шляпой в руках. «Берегись! У него ружье!» – закричал он. Из-за стойки закусочной вылетел официант.

– Похоже, опять этот сумасшедший Эл Дюмонт что-то вытворяет. Преподобный Стори, посмотрите, может, вы сумеете удержать его.

– Это работа шерифа, – ответил Коул, но оттолкнул кресло и подошел к дверям посмотреть, что там происходит.

Люди разбежались по комнате в разные стороны. Те, которые остались в проходе, старались быстрее выскользнуть из пивной, остальные стояли, прижимаясь к стене, или прятались за перевернутыми столами к стульями. В центре Коул разглядел двоих мужчин, стоявших лицом к лицу. Один из них размахивал длинноствольным револьвером.

– Уже послали за шерифом, – пробормотал официант. – Но они тут все перевернут, пока тот явится. Пожалуйста, преподобный Стори, сделайте что-нибудь.

Коул с неохотой толкнул дверь; меньше всего хотелось ему быть замешанным в перестрелке, но если их не остановить, жертв не оберешься. Коул вошел в пивную, ему тут же бросилась в глаза шляпка с зелеными перьями, принадлежавшая Тилли Лэсей. Тилли стояла, вжавшись в стену, около двери. Она подняла глаза и увидела Коула, но он, казалось, не обратил на нее никакого внимания. Коул шел прямо к Дюмонту, который размахивал револьвером.

– Дайте его мне, – приказал пастор, не повышая голоса.

– Убирайся, пастор! – выкрикнул Дюмонт, поворачиваясь к Коулу с перекошенным от ярости лицом. – Это – мое дело. Этот ублюдок надул меня.

Коул бросил взгляд на другого человека, чей внешний вид говорил о пристрастии к азартным играм. Дюмонт же, как определил Коул, был типичным неудачником, пытавшимся сорвать куш побольше. Его, наверное, действительно надули, но это не давало права стрелять.

– Дюмонт, вы знаете, что иметь оружие противозаконно, – Коул старался говорить спокойно. – Отдайте револьвер, и закончим дело миром.