Шелестели сосны там, внизу, ветер приносил от них всякие заманчивые запахи. Наверное, в лесу и грибы есть, и ягоды, и зверье… Да о чем я думаю! Ночью там полно волшебных созданий, русалки и лешие, крылатые жуки в широкополых шляпах, светлячки с настоящими фонариками в тонких ручках, и каждое дерево говорит… вот бы пойти и посмотреть!
Пролетела в безмолвии хищная птица. Сова, что ли? Ох, какой-нибудь мыши сегодня не поздоровится…
Я поставила на подоконник локти, подбородком уперлась в сцепленные ладони. Из головы не шли слова Эльвиры: «Интересно только, где он возьмет пятого принца!»
Через несколько дней все Королевство будет праздновать четыре свадьбы. И не только Королевство. С островов, наверное, явится на свадьбу сына новоявленный король Охра Костегрыз. Оберон сказал, что Охра под страхом смерти запретил своим подданным есть врагов, на островах возможны бунты, поэтому король не сможет пробыть в гостях больше двух-трех дней…
Я вздохнула. Все пляшут и радуются, а между тем ничего еще не решено. И Стелла рано или поздно поседеет… И ведь в чем несправедливость: почему именно Стелла?! Почему эти самодовольные, упрямые, себялюбивые девки получили прекрасных (в общем-то) мужей, а Стелла осталась одна – обойденная, униженная?
И что будет с Обероном?
Мне захотелось плакать. Стояла ночь, крики гуляк слышались откуда-то из дальней дали, меня никто не видел, кроме совы, снова пролетевшей под окном. И я заплакала.
Мне было страшно вспомнить наше путешествие. И я жалела, что оно так быстро кончилось. Потому что путешествовать с Уймой оказалось почти так же здорово, как сражаться бок о бок с Обероном и Гарольдом. Наш путь никогда не повторится: Уйма женится и уедет к себе на острова – помогать отцу усмирять кровожадных подданных. А я должна буду вернуться за Ведьмину Печать – одна… От такой мысли просто мороз по коже, но отступать некуда. Надо идти, ничего-ничего. Одного принца совсем легко добыть. Только не чуму, нет. Ни в коем случае не Принца-чуму.
А если он притаился по ту сторону Печати и только и ждет, когда я вернусь?
И как хочется к маме. И как я соскучилась по Петьке и Димке, и даже по отчиму немножко соскучилась. И жалко, что нет рядом Макса Овчинина, он славный парень, а я наговорила ему гадостей. Только ради этого стоит вернуться домой – чтобы перед ним извиниться, я просто должна это сделать!
Так я раздумывала и плакала одновременно от страха и облегчения, от усталости, от тоски, когда по комнате прошелся ветер, и кто-то большой и сильный остановился у окна за моей спиной.
– Лена?
Я наскоро вытерла глаза и только потом обернулась:
– Да, ваше величество?
– Что скажешь?
Я собралась с духом.
– Я виновата перед вами и прошу прощения. Я понимаю, почему вы не хотели, чтобы я туда ходила. Там страшный мир, очень страшный и гадкий, но я… я должна еще раз туда пойти. Привести последнего принца, для Стеллы.
Он долго молчал. Наконец заговорил, и от звука его голоса у меня мороз продрал по коже:
– По какому праву ты, маг дороги, взялась выполнять за меня
У меня язык прилип к гортани.
– Почему ты сочла себя вправе рисковать
– Нет, нет, ваше величество!
– Нет? А ты знаешь, что случилось бы, если бы вы с Уймой погибли? Я казнил бы Гарольда. Он об этом знает.
– А? – у меня ноги разъехались, как у теленка, я мешком сползла с подоконника.
– Да! Ваш поступок еще кое-что прояснил – Гарольд не может быть королем. Он не понимает некоторых вещей. И я не уверен, что он их поймет с годами. Что было бы, если бы ты погибла?! Представь: мне осталось жить несколько лет, наследника нет и не предвидится, впереди – нарушение Обещания… Что было бы с Королевством? Вернее, так: что сталось бы с миром, в котором больше нет Королевства?!
Вот теперь я не просто плакала – я рыдала. В три ручья.
– Ваше ве… Я не… Да мне… я просто хочу, чтобы вы жили! И Гарольд тоже, потому что… Мне все равно, что будет с обеща… Даже если вы меня проклянете, прогоните… я все равно добуду принца… хоть из какой дыры… потому что вы не умрете. Я не хочу, чтобы вы умирали! Пусть меня жарят на медленном огне, но вы не умрете!
– Старый я дурак, – шепотом сказал Оберон. – Как я мог выдернуть тебя из твоего мира? Я думал, ты взрослая…
И он повернулся, чтобы уходить, но тут же вернулся. Постоял надо мной. Взял подмышки и поднял с пола.
– Лена… слушай. Да не реви ты… послушай меня. Ладно. Иди сюда.
Он легко вскочил на подоконник и вытащил меня за собой. Я не успела ничего понять, когда он вдруг оттолкнулся ногами и взмыл над окном, и летучая мышь, пролетавшая мимо, в ужасе шарахнулась в сторону.
Я вывалилась из окна следом за ним и повисла на его руке – на высоте десятиэтажного дома.
Он не прикладывал никаких усилий, просто плыл себе в воздухе и смотрел на луну, но любая ласточка рядом с ним казалась бы неуклюжей трудягой. Я долго не могла сосредоточиться: то висела на его руке мертвым грузом, то начинала извиваться, как червяк на крючке. Мы были уже над городом, когда я наконец отыскала нужное настроение. Моя грудь наполнилась воздухом, я сделалась легче, еще легче, еще – и совсем потеряла вес, выровнялась и полетела рядом с королем-волшебником.
Он летел к морю, все набирая и набирая скорость. Скоро ветер засвистел у меня в ушах. Я старалась не отставать, и это оказалось неожиданно легко – ведь Оберон держал меня за руку. Я летела даже быстрее, чем тогда, когда наш огненный шар снижался над землями гмурров. Я протыкала воздух, как иголка, далеко внизу мелькали огни города, потом блеснула речная гладь, потом сигнальный огонь на мачте корабля. Мы летели над морем, оно было, как сморщенный мокрый шелк. Высоко, почти в зените, стояла ущербная луна.
Потом Оберон сбросил скорость. Остановился совсем. Мы зависли над морем, и я снова испугалась.
Оберон указал вниз, и я увидела крошечный островок. Скалу, выглядывающую из моря, всю в белом венчике прибоя, как лысый старикашка.
Мы стали снижаться. Оберон первым коснулся скалы. Я опустилась и чуть не упала. Он удержал меня, убедился, что я твердо стою, и только тогда выпустил мою руку.
Слезы высохли, но глаза жгло, будто огнем. Это от ветра, сказала я себе.
– Садись.
Я послушно села на выступ скалы. Здесь, внизу, ветер стих, и слышны были только волны, равномерно хлюпающие о камень.
– Послушай, глупая девчонка. Ладно, ты победила. Мне некуда отступать. То, что ты сделала, могло погубить Королевство. Но ты такая, что… ты спасла его. Значит, и мне придется… кое-что сделать. Ни при каких других обстоятельствах я бы на это не пошел.
Я никогда в жизни не видела такого Оберона. Он был смущен. Он решался на что-то, стоившее ему колоссальных усилий. И причиной этого была я!
– Ваше величество…
– Помолчи, ладно? У меня есть тайна. Она не только моя. Я открою ее тебе и только тебе. Ни Гарольд, ни Уйма, ни даже твоя мама не должны об этом знать.
– Я клянусь!
– Не клянись, этого не нужно. Лена…
