здорова.

«Ты здорова, Павла», – явственно сказал в ее ушах другой голос. Напряженный и глухой.

– Тритан!!

Он испуганно обернулся:

– Что… ты?..

Павла стояла рядом с кроватью. Закусив губу, чувствуя, как немеют щеки:

– Тритан… если ты… мне врешь… ты же… я хочу… тебе верить… Тритан, только не… понимаешь… Тритан?!

Вместо ответа он обнял ее. Заключил ее в себя, как в кокон.

Она не видела его глаз.

Возможно, это к лучшему.

(Карниз был шириной в ступню. И очень неприятно, что скала нависала над ним, выпирала брюхом, как живот толстяка нависает над ремнем.

– Нам туда? – испуганно спросила Махи.

Бродяга сел на землю.

Если обходить… Жители горных княжеств не церемонятся с чужаками. Правда, здесь нет торжественных казней – здесь просто убивают, первый, кто дотянется, не разговаривая, не спрашивая имени…

Самострел выручал их не раз и не два. В маленьких селениях боятся людей с самострелами – но в горных княжествах полным-полно собственных стрелков. Есть даже постоянные вооруженные отряды; крюк-нож на поясе – слишком слабый аргумент против того, что эти люди называют «армия».

А карниз…

Их двое. И оба могут пройти по карнизу – с некоторым риском, но и с большой вероятностью удачи.

Но чем внимательнее бродяга изучал предстоящий путь – тем настойчивее ему казалось, что одолеть его можно только один раз.

Потревоженная ногами тропинка начнет оплывать. Сползать в пропасть, идущий первым обрушит карниз, сделает путь другого почти невозможным…

Почти?..

– Я не пойду, – сказала девочка равнодушно.

Он помолчал. Поглядел на нее сбоку, будто пытаясь увидеть изнанку ее слов, и насколько им, этим словам, можно верить.

– Почему?

– Я не пройду, – она наконец-то повернула голову и ответила взглядом на его взгляд. – Я не могу… высота… нет, Танки. Я так устала… я посижу, а ты иди.

– То есть как – посижу? – переспросил он непонимающе.

За все время из пути Махи дважды порывалась вернуться. Отупевшая от отчаяния, от каждодневных усилий и страха, она порой бредила наяву – ей мерещилось, что отец ее жив и ждет ее. Или что ее родичи заступятся за нее, или что выяснится правда о ее отце, звание «дочери оттудика» будет снято с нее и не приведет на летящее с обрыва колесо…

– Скажи им правду, – бормотала Махи в такие минуты, глядя перед собой невидящими глазами. – Скажи им правду, Танки. Что оттудик не папа, а ты…

Он посмотрел на карниз над пропастью. Потом на сидящую девочку. Потом опять на карниз.

– Мы пройдем…

– Ты пройдешь. Я – нет.

– Как тебе не стыдно, – он захотел разозлиться, и это ему удалось. – Мы прошли большую часть пути. Теперь ты будешь портить мне нервы своими капризами?

Она вдруг поймала его руку и прижалась к ней губами.

Оторопевший, он не сразу догадался выдернуть ладонь:

– Ты что?!

– Танки, ты такой хороший, – сказала Махи шепотом. – Ты меня все тянешь, тянешь… Я больше не могу. Ты иди, пожалуйста, спасибо, что ты меня спас… Но мне надо отдохнуть. Я посижу. Ты иди…

Он снова посмотрел на карниз.

И вообразил себе, как идет по нему с девочкой на плечах.

И тут же зажмурился от ужаса: нет. С такой ношей на плечах этот путь непроходим. Не стоит и пробовать.

Зато в одиночку он пройдет наверняка.

– Ты иди, – повторила Махи, как заклинание. – Я устала. Я очень боюсь… высоты… я боюсь. Я устала. Ты иди.

Он почувствовал себя беспомощным. Слабым и глупым. Сопляком.

Вы читаете Пещера
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату