Стефана легко сломила несмелое желание Павлы отпраздновать свадьбу скромно; с точки зрения Стефаны, все главные события жизни должны были устраиваться в строгом соответствии с протоколом. Приглашены были ближние и дальние родственники, Павлины школьные подруги, Раздолбеж, секретарша Лора, два десятка Павлиных сослуживцев и среди них почему-то оператор Сава – впрочем, он, вероятно, притащился без приглашения, просто увязался за кем-то из приятелей, а прогнать его, разумеется, никто так и не собрался.
– С вашей стороны что же, никого не будет? – допытывалась Стефана у Тритана. И возмущенно фыркала – что это за жених, к которому никто не придет на свадьбу?!
Веселье, как ни странно, получилось на славу.
Лихо проскочили протокольную часть.
Помянули родителей; Павла испытала укол совести, потому что Стефана знала все положенные ритуалы, а она, Павла, нет.
А потом развернулось гуляние.
Раздолбеж до глубины души был потрясен внезапным Павлиным превращением, а потому напился быстро и необратимо, после чего стал настоящим центром компании; ни один его подчиненный – а таких на свадьбе было десятка полтора – не мог пройти мимо, удержавшись от фривольной беседы.
– Господин Мырель, так пятничный выпуск представляем на премию или нет?
– Лас… точка, конечно предса… представляем…
– А то, что там по заднему плану кошка ходит?
– Какая кошка… ласточка…
– Господин Мырель, так мы договорились насчет отпуска в августе?
– Лорочка, ты лучшая в мире… Лорочка… такая вот…
– Господин Мырель, вы слышали, Мика кассету в фонтан уронил?
– К…как?..
– Господин Мырель, ваш тост! Пожелайте же чего-нибудь нашей Павле, пожелайте ей!..
Раздолбеж желал. Прерывал чужие тосты и желал снова, надо сказать, совершенно искренне; во время всеобщего танца он даже сделал над собой усилие и встал из-за стола, чтобы, шатаясь, подойти к Павле и ущипнуть ее за ляжку. То есть он думал, что это ляжка, а на самом деле это было кресло.
– Гос…подин Тодин, наши поздравления… Это чудная специалист… ка… Идея детской передачи… анонсы, ах, какие анонсы, м-ма-стерство… Молодец…
Оператор Сава вел себя странно. Павла то и дело ловила на себе его задумчивый, прямо-таки нежный взгляд; Сава сидел за перегруженным объедками столом, игнорировал улыбки девушек и за весь вечер поднялся только один раз – чтобы пригласить Павлу на танец.
Собственно, она не собиралась танцевать вообще. Она сидела, словно в чаду, меланхолично пережевывала один и тот же кусок копченого мяса и воспринимала происходящее отстраненно, будто случайная посетительница; Сава на какую-то минуту вытащил ее в реальность.
– Потанцуй, – шепотом сказал Тритан за ее спиной.
Через минуту у нее закружилась голова.
– Знаешь, какое самое печальное в мире занятие? – спросил Сава, бережно препровождая ее на место. – Вечно сожалеть об утраченных возможностях… О том, что могло бы сбыться, да не сбылось…
Павла пропустила его слова мимо ушей.
Со стороны Тритана на свадьбу явились все-таки двое гостей. Оба ни с кем за весь вечер так и не познакомились, не выпили ни капли спиртного – сидели тихо и скромно, один в зале, другой на террасе, и задумчиво поглядывали по сторонам.
Господин Раман Кович явился, когда веселье перевалило свой пик и кое-кто из гостей стал уже подумывать об эвакуации. Павла совершенно не удивилась, увидев его в дверях. Как будто такой сложный спектакль, как Павлина свадьба, оказался бы обедненным и пресным без столь значимой в ее судьбе фигуры.
– Ага, – задумчиво сказал за ее спиной Тритан. – Я так и знал, что он не утерпит.
Стоя в дверях, Кович огляделся; его появление было тут же замечено, со всех сторон послышались приветствия, а Раздолбеж подскочил и восторженно чмокнул новоприбывшего коллегу в блестящую залысину на лбу. Все зааплодировали.
– Поздравляю, Павла, – сказал Кович, останавливаясь в двух метрах от сидящих за столом молодых. – Тритан, можно тебя на минутку?
Кович выглядел скверно – жертва бессоницы и стресса. Вряд ли он явился сюда для поздравлений; Павла ощутила внезапный приступ раздражения. Сколько можно? Как долго этот человек будет мучить ее своими подозрениями, запугивать, сбивать с толку?..
– Павла, ты не будешь скучать? – спросил Тритан, поднимаясь; оба молодых человека, молчаливых Тритановых гостя, быстро взглянули сначала на него, а потом на Павлу.
– Что-то случилось, Раман? – невинно поинтересовалась Павла, глядя в воспаленные глаза Ковича.
– Поздравляю, – повторил тот, глядя в сторону.
Таким тоном обычно не счастья желают, а обещают крупные неприятности.
В парке пахло хвоей. Сверху, на террасе, курили в десять сигарет, в темноту валились, как снег, сизые хлопья пепла.
