– Анжела… Сколько ты собираешься прожить?

– Это угроза? – тут же отозвалась она. – Ножик к горлу?

– Это не угроза. Вообрази, что ты доживешь до восьмидесяти… Это еще как минимум лет пятьдесят. И все эти годы – пятьдесят лет! – рядом с тобой буду я. Понимаешь?

Стало тихо.

– Мне так долго не протянуть, – сказала Анжела внезапно охрипшим голосом. – И потом… Ты, извиняюсь, постарше будешь лет на десять с хвостиком. А мужики живут меньше. Если ты даже дотянешь до семидесяти… Это получается не пятьдесят лет, а всего-то двадцать семь или двадцать восемь… Так что не пугай.

Влад не отводил глаз; Анжела отвернулась первая:

– Слушай… Ну, я понимаю. Мне еще повезло с тобой… Что ты нормальный человек… Хоть в это трудно поверить. Ты – и нормальный человек. Такой, как ты… ну вот. Я была женой одного богатого старикашки. Он сделал кучу денег на каких-то там лекарствах. Ему было уже за семьдесят! Он уже ничего не мог, только пыхтел. И я была его женой. Очень прилично, у него три дома в одной только столице…

– И он умер, – сказал Влад.

Анжела сверкнула глазами:

– Помолчи! Дай мне закончить… Что за манера – лезть со своими дурацкими… предположениями… да, он умер. От какой-то старческой болезни. Я здесь ни при чем.

– От чего он умер?

– Да не помню я! Вроде, инфаркт. Бежал утречком на пробежке – и брык… Я тут ни при чем! Я никуда не уезжала. Была дома…

– Сколько лет ты с ним жила?

– Лет пять, – пробормотала Анжела. – Не… Три с половиной. Вроде так.

– Кто тебе поверит, когда ты так путаешься?

– А ты что, следователь? Ты меня в кабинет вызвал?

– Нам с тобой жить двадцать восемь лет, – напомнил Влад. – По самым оптимистическим прогнозам… А по пессимистическим – пятьдесят. Выкладывай.

Анжела надулась.

– Если тебя арестуют, – сказал Влад, – нам обоим будет очень, очень плохо. Помнишь своего Гарольда?

– Он не мой, – отрезала Анжела. – И я говорю правду. Я – наследница Оскара, а его родственники…

– Оскар – это твой муж? Старый фармацевт?

– Я не говорила, что он фармацевт. Я говорила, что он сделал деньги на лекарствах.

– Ну надо же мне как-то его называть…

– Называй его Оскар.

– Хорошо, – Влад кивнул. – Значит, у него были родственники? И им не понравилось…

– Были и есть, – сквозь зубы сообщила Анжела. – А Оскар написал завещание, по которому здоровый кусок достается мне. Им – фирма. Мне – деньги. По-моему, все честно.

– Но они так не считают? Слушай, а дата на завещании какая? Уж не подписал ли он…

– Да, – Анжела мрачно кивнула. – Он переписал завещание… прежнее-то было другое, ясен пень… переписал в мою пользу за три дня до того, как помер на утренней пробежке. Неудачно-то как получилось.

– Неудачно, – согласился Влад.

– Родственнички сразу принялись за дело, – вздохнула Анжела. – бедного Оскара три раза хоронили, потом по настоянию дочки выкапывали и обследовали на предмет яда и все такое. Три раза! В первый раз я рыдала, как белуга. На второй раз мне было страшно. На третий мне уже ржать хотелось, ели сдерживалась, нервный такой смех… На четвертые похороны я даже не пошла. Уж на что Оскар был противный, но таких измывательств после смерти даже он, по-моему, не заслужил…

– И что сказала экспертиза?

– Ничего, – Анжела махнула рукой. – Меня таскали к следователю каждый день. Прислугу допрашивали чуть ли не под детектором лжи. Все наши с Оскаром тайны вытащили на поверхность… Те три дня, что прошли между новым завещанием и смертью на пробежке, расписали по минутам. Ни одна скотина не сомневалась, что я его каким-то образом уморила. Они доказывали, что я его не любила. Ну и что? Не убивала ведь. Они доказывали, что я над ним издевалась… Это неправда, я только иногда, когда он сильно меня доставал, собирала вещи и делала вид, что ухожу. Денька на три-четыре. А он начинал на стенку лезть уже на другой день, так привязался. И представляешь, Влад, какая смехота – он думал, что это называется любовь! Что это и есть та любовь, которая как НЛО – все знают, что она есть, но мало кто ее видел. Мой бедный Оскар был старичок, который думал, что видел летающую тарелку! А эти, все, начиная от суки-Ксении, его дочки… Она его сама терпеть не могла… Но доказательств-то моей вины и не было! Не было, не было… Как они злились, Влад! Они меня голыми руками готовились рвать…

Анжела опустила глаза.

– А почему он вдруг изменил завещание? – мягко спросил Влад.

– Потому что я его об этом попросила, – просто сказала Анжела.