целый день, то есть один из трех. Стало быть, нужно послать за Сальвато. И Микеле — единственный, кому можно доверить такое поручение.

Луиза протянула руку к звонку, собираясь вызвать Джованнину, но вспомнила, что отослала девушку минут десять назад, значит, та уже могла лечь спать. Пожалуй, проще было бы ей самой пройти в комнату служанки и передать распоряжение найти Микеле.

Комната Джованнины была отделена от спальни ее госпожи всего лишь коридором, который вел к герцогине Фуско.

Дверь этой комнаты была стеклянной. Там еще горел свет, и то ли шаги Луизы были так легки, что Джованнина их не услышала, то ли она была настолько поглощена своим занятием, что обо всем забыла, но, как бы то ни было, Луиза, подойдя к двери, увидела сквозь тонкую муслиновую занавеску, затягивавшую стекло, что ее служанка сидит за столом и пишет.

Так как Луизу мало интересовало, кому пишет Джованнина, она, не задумываясь, сразу же отворила дверь. Зато Джованнине, по-видимому, было отнюдь не безразлично, узнает ли ее госпожа, что она пишет: девушка издала легкий крик испуга и вскочила, заслонив собою письмо.

Луиза, хотя и удивленная тем, что Нина в три часа ночи села писать, вместо того чтобы лечь и уснуть, не задала ей ни одного вопроса и только сказала:

— Мне необходимо видеть Микеле сегодня утром и как можно раньше; дайте ему об этом знать.

Потом, затворив дверь и вернувшись к себе, она предоставила служанке продолжать ее занятие.

Нетрудно понять, что Луиза плохо спала эту ночь. Около семи утра она услышала в коридоре шаги: это Джованнина встала и отправилась исполнять поручение своей госпожи.

Джованнина отсутствовала около полутора часов. Вернулась она с Микеле. Стремясь показать свое усердие, она, очевидно, пожелала привести его сама.

С первого же взгляда, брошенного на Луизу, Микеле понял: случилось что-то серьезное. Луиза была бледна и в то же время казалась возбужденной; глаза ее, обведенные синевой, свидетельствовали о бессонной ночи.

— Сестрица, что с тобой? — спросил Микеле в тревоге.

— Ничего, — ответила Луиза, пытаясь улыбнуться, — только мне надо как можно скорее увидеть Сальвато.

— Это нетрудно сделать, сестрица. Одна моя нога здесь, а другая во дворце Ангри!

Сальвато действительно жил недалеко, на улице Толедо, вместе с генералом Шампионне, в том самом дворце Ангри, где шестьдесят лет спустя будет жить Гарибальди.

— Тогда ступай, — попросила Луиза, — и возвращайся скорее!

Микеле, как и обещал, очутился там в один миг; но еще раньше чем он вернулся, вестовой принес Луизе письмо от Сальвато.

Вот что там говорилось:

«Моя возлюбленная Луиза! Сегодня утром, в пять часов, я получил приказ Шампионне отправиться в Салерно и сформировать там колонну, которую нужно направить в Базиликату, где, как оказалось, начались беспорядки. Я думаю, что это поручение, если приложить все возможные старания, займет у меня два дня. Следовательно, я надеюсь вернуться в пятницу вечером.

Если бы я мог надеяться по возвращении найти окно, выходящее в переулок, открытым и мог бы провести с Вами час в счастливой комнате, я благословил бы мою двухдневную ссылку, даровавшую мне такую милость.

Я оставил во дворце Ангри людей, поручив им доставлять мне письма. Их может прийти множество, но я буду с надеждой ждать только одно.

Ах, какой восхитительный вечер провел я вчера!

Ах, какой скучный вечер предстоит провести мне сегодня!

До свидания, моя прекрасная Мадонна у Пальмы! Я жду и надеюсь.

Ваш Сальвато».

Луиза невольно сделала жест отчаяния.

Если Сальвато вернется только в пятницу вечером, как сможет она спасти его от ночной резни?

У нее хватит времени лишь умереть с ним вместе!

Вестовой ждал ответа.

Что могла ответить Луиза? Она не знала.

Заговор, без сомнения, был организован и в Салерно, как и в Неаполе. Разве Беккер не сказал, что восстание должно вспыхнуть «в Неаполе и его окрестностях»?

Была минута, когда ей показалось, что она сходит с ума.

Джованнина, неумолимая, как сама ненависть, повторяла ей, что вестовой ждет ответа.

Луиза взяла перо и написала:

«Я получила Ваше письмо, возлюбленный брат мой. При всех других обстоятельствах я была бы рада ответить Вам: Ваше окно будет открыто, и я буду ждать Вас в счастливой комнате». Но мне необходимо видеть Вас раньше чем истекут эти два дня. Сегодня я пошлю Микеле к Вам в Салерно. Он отвезет Вам мое письмо, которое я напишу, как только мои мысли придут немного в порядок.

Если Вы покинете Вашу гостиницу, или дворец Интендантства, или, наконец, квартиру, где Вы сейчас остановились и куда Микеле придет искать Вас, скажите там, где Вы будете, чтобы, где бы Вы ни оказались, он Вас нашел.

Ваша сестра Луиза».

Она сложила письмо, запечатала и передала вестовому.

Тот столкнулся в саду с Микеле.

Микеле принес Луизе то же известие: Сальвато в Неаполе уже нет и он оставил распоряжение пересылать его письма в Салерно.

Луиза попросила Микеле немного задержаться. Она должна обдумать и дать ему в дорогу несколько важных поручений. Быть может, она пошлет его в Салерно.

Потом, до крайности взбудораженная, она вошла в свою комнату и заперлась там.

Микеле, привыкший видеть свою молочную сестру спокойной, обернулся к служанке.

— Что такое с Луизой сегодня утром? — спросил он. — С тех пор как я поумнел, уж не сошла ли с ума она?

— Я не знаю, — ответила Джованнина, — она стала такой после того, как этой ночью к ней приходил господин Андреа Беккер.

Микеле увидел злую улыбку, мелькнувшую на губах Джованнины. Он замечал ее и раньше. Но на сей раз эта улыбка так явно выражала ненависть, что он, может быть, и потребовал бы объяснения, если бы в эту минуту Луиза не вышла из своей спальни, завернувшись в дорожный плащ. Ее лицо, скорее строгое, чем спокойное, носило отпечаток бесповоротной решимости.

— Микеле, — сказала она, — ты можешь располагать целым днем, не правда ли?

— Целым днем, целой ночью, целой неделей!

— Тогда едем со мной, — сказала она. Затем Луиза повернулась к Джованнине:

— Если я не вернусь сегодня вечером, не беспокойтесь. Однако ждите меня всю ночь.

И, сделав Микеле знак следовать за нею, она вышла первая.

— Госпожа впервые в жизни не обратилась ко мне на ты, — сказала Джованнина Микеле. — Постарайся узнать причину.

— Что ж, — отвечал лаццароне, — вероятно, она приметила твою улыбку.

И он быстро спустился на площадку, догоняя Луизу, которая с нетерпением ждала его у калитки сада.

В Неаполе нетрудно найти карету, и как раз потому, что там нет никакой сложившейся государственной службы передвижения.

Если нужно, например, ехать в Салерно и ветер тому благоприятствует, то на лодке пересекают залив, берут в Кастелламмаре экипаж и через три с половиной — четыре часа приезжают в Салерно.

Если же ветер встречный, то берут карету на первом же углу, на ближайшем перекрестке или площади, огибают залив, следуя через Портичи, Резину, Торре дель Греко, углубляются в горы через Каву и достигают