У дверей ожидала повозка, сплетенная из прутьев, запряженная парой лошадей. Караччоло отнесли в повозку; вокруг него уселись солдаты; Шипионе взялся за вожжи.

Предатель держался в стороне и не показывался.

Он выторговал высокую цену за свое предательство, получил половину вперед и должен был получить остальное после выдачи своего господина.

В семь утра прибыли к Гранателло; пленника перенесли из повозки в лодку, шестеро крестьян снова превратились в матросов, взялись за весла и начали грести к «Громоносному».

Нельсон уже с шести часов утра стоял на палубе, держа в руке подзорную трубу, и неотрывно глядел в сторону Гранателло, то есть на берег между Торре дель Греко и Кастелламмаре.

Он видел, как от берега отчалила лодка, но не мог узнать ее на расстоянии семи-восьми миль. Но, поскольку это была единственная лодка, бороздившая в то утро гладкую поверхность моря, он не спускал с нее глаз.

Через минуту над трапом, ведущим на верхнюю палубу, показалась головка прекрасного создания, находившегося на борту «Громоносного», и Эмма, улыбаясь, словно ей предстоял праздничный день, подошла к адмиралу и оперлась на его руку.

Вопреки привычной томной лени, обыкновенно задерживавшей ее в постели до полудня, сегодня она поднялась чуть свет в ожидании важного события.

— Ну что? — спросила она.

Нельсон молча указал пальцем на приближающуюся лодку, еще не осмеливаясь решительно утверждать, что это та самая, которую он ожидал, но думая, что не ошибается, поскольку, отчалив от берега, лодка взяла курс прямо на «Громоносный».

— Где сэр Уильям? — спросил Нельсон.

— И вы задаете этот вопрос мне? — со смехом возразила Эмма.

Нельсон тоже рассмеялся, а потом обернулся к молодому офицеру, стоявшему рядом, которому он охотнее, нежели другим, отдавал распоряжения, то ли из личной симпатии, то ли считая его более понятливым.

— Паркинсон, — сказал адмирал, — постарайтесь разыскать сэра Уильяма и передайте ему: у меня есть все основания полагать, что ожидаемая нами шлюпка уже видна с палубы.

Молодой человек отдал честь и отправился на поиски посла.

За несколько минут, которые потребовались ему, чтобы найти и привести на палубу сэра Уильяма, лодка продолжала приближаться и сомнения Нельсона начали рассеиваться. Люди на веслах, переодетые, как уже говорилось, в крестьянское платье, гребли слишком умело для крестьян, а вдобавок на носу лодки стоял какой-то человек, жестами выражавший свое торжество, и в нем Нельсон, в конце концов, узнал Шипионе Ламарру.

Паркинсон застал сэра Уильяма Гамильтона за письмом к генерал-капитану Актону, но посол бросил едва начатое послание и поспешил на палубу к Нельсону и Эмме Лайонне.

Прерванное письмо осталось лежать на столе, и в качестве еще одного доказательства добросовестности наших, изысканий мы ознакомим читателей с его началом, а позднее представим и продолжение.

Вот его начало:

«На борту „Громоносного“, 29 июня 1799 года.

Сударь!

Я получил от Вашего превосходительства три письма, два от 25 июня и одно от 26-го, и весьма счастлив был узнать, что принятые лордом Нельсоном и мною меры получили одобрение со стороны Их Сицилийских Величеств. Кардинал упорствует в своем нежелании действовать заодно с нами и не хочет вмешиваться в капитуляцию замка Сант 'Элъмо. Чтобы договориться с Нельсоном о порядке захвата крепости, он послал вместо себя герцога делла Саландра. Капитан Трубридж будет командовать английскими войсками и русскими солдатами, вы привезете несколько добрых артиллерийских орудий, а главнокомандующим будет герцог делла Саландра.

Трубридж; против этого ничуть не возражает.

В итоге я льщу себя надеждой, что важное сие дело будет скоро завершено и королевское знамя через несколько дней взовьется над замком Сант 'Элъмо, как уже взвилось над другими крепостями…»

На этом месте молодой офицер прервал сэра Уильяма.

Тот, как уже было сказано, поднялся на палубу к Нельсону и Эмме Лайонне.

Через несколько минут ни тени сомнения более не оставалось, поскольку Нельсон узнал Шипионе Ламарру и понял, что подаваемые знаки означают: Караччоло схвачен и. находится в лодке.

Что почувствовал английский адмирал, получив столь желанную весть? Ни проницательность историка, ни фантазия романиста не в состоянии сделать прозрачной маску бесстрастности, скрывавшую его лицо.

Скоро глаза всех трех заинтересованных особ уже могли различить на дне лодки адмирала, связанного веревками. Он лежал поперек лодки и мог служить опорой для ног двум средним гребцам.

Вероятно, команда лодки сочла излишним огибать судно, чтобы причалить со стороны почетного трапа, а может быть, постыдилась столь явного издевательства; так или иначе, передние гребцы уцепились баграми за левый борт, и Шипионе Ламарра устремился вверх по трапу, чтобы. лично сообщить Нельсону об успехе предприятия.

Тем временем моряки развязали адмиралу ноги, чтобы он мог взойти на борт корабля, но руки его оставались связанными за спиной так туго, что, если бы эти путы упали, все увидели бы на запястьях пленника кровавые полосы.

Караччоло прошел мимо группы врагов, своим оскорбительным злорадством довершавших его несчастье, и был препровожден в помещение на нижней палубе, дверь которого так и не закрыли, а по ее сторонам поставили двух часовых.

Сразу же после появления Караччоло на палубе сэр Уильям, жаждавший первым сообщить королю и королеве приятную новость, поспешил к себе в каюту и, взявшись за перо, продолжил письмо:

«Только что мы видели Караччоло, бледного, обросшего длинной бородой, полумертвого, с опущенными глазами, со связанными руками. Его привезли на борт «Громоносного «, где находятся не только упомянутые мною выше лица, но также и сын Кассано 73, дон Джулио, священник Пачифико и другие подлые предатели. Полагаю, что над самыми виновными из них правосудие вскоре свершится. Правда, это ужасно; но я знаю их неблагодарность, их преступления, и возмездие производит на меня не столь сильное впечатление, как на многих других людей, уже присутствовавших при подобном зрелище. Кстати, по-моему, превосходно, что главные виновники находятся на борту «Громоносного « в момент, когда готовится атака на замок Сант 'Эльмо: в ответ на каждое пушечное ядро, выпущенное французами по городу Неаполю, мы сможем отрубать по голове.

Прощайте, любезнейший сударь, и пр.

У. Гамильтон.

P.S. Если можете, приезжайте, чтобы все наладить. Я надеюсь до Вашего прибытия закончить некоторые дела, какие могли бы огорчить Их Величества. Суд над Караччоло мы поручили офицерам Их Сицилийских Величеств. Если, как того следует ожидать, его приговорят к смерти, приговор будет приведен в исполнение немедленно. Он так пал духом, что уже и сейчас кажется наполовину мертвецом. Он просил, чтобы его судили английские офицеры.

Больше ничего не могу добавить, ибо судно, которое доставит Вам это письмо, сию минуту отправляется в Палермо».

На этот раз сэр Уильям Гамильтон мог, не боясь ошибиться, сообщить, что процесс надолго не затянется.

Вот приказ Нельсона. Адмирала нельзя обвинить, что он заставил обвиняемого ждать.

«Капитану графу фон Турну, командиру фрегата Его Величества „Минерва“.

От Горацио Нельсона.

Поскольку Франческо Караччоло, коммодор Его Сицилийского Величества, арестован и