– Мы никогда не скрывали от тебя, в какую сторону собираемся направиться; для того чтобы начать огорчаться, тебе незачем ждать, пока мы приблизимся к цели нашей поездки: мы уже на месте. Так вот она, эта гора, что скрывает в своих склонах несметные богатства, которые станут нашими!

– Господин, господин! – воскликнула Кора. – Подумайте хорошенько перед тем, как протянуть к ним руку; дух горы жаден, как люди, и, подобно им, охраняет и упорно защищает свои сокровища.

Мысль овладеть неиссякаемым источником богатства, на который он позарился, так ослепила Эусеба, что угроза столкновения со сверхъестественным духом, от которой он содрогнулся бы после своей встречи с Базилиусом, теперь не произвела на него ни малейшего впечатления. Он пожал плечами.

– Господин, – продолжала Кора. – Разве мы не были счастливы в большом доме на Вельтевреде: вы – теми бесчисленными благами, какие послал вам Бог, и любовью вашей жены, я – тем, что иногда ловила сочувственный взгляд, брошенный вами на свою рабыню? Ах, почему мы покинули Вельтевреде!

В голосе негритянки, когда она произносила эти слова, звучали слезы, а тон выдавал глубокое волнение.

– Рабыня, – почти угрожающе обратился к ней Эусеб. – Несмотря на все твои хитрости, я отгадал правду: ты обманула меня.

– Я! – в отчаянии вскрикнула Кора.

– Ты меня обманула, признайся в этом! История находки этого алмаза – сказка, существование впадины, наполненной такими же камнями – легенда; ты посмеялась надо мной и над моей глупой доверчивостью.

– Нет, господин, я не солгала; о, не думай так, заклинаю тебя духом моей матери, которая умерла, чтобы спасти мне жизнь, я сказала правду, клянусь тебе.

– Хорошо, – согласился Эусеб, почти убежденный твердостью, с какой говорила Кора. – Завтра, когда будет светло, мы тронемся в путь и, когда проделаем два льё, когда окажемся на склоне Текоекуа, одна сторона которой обращена к морю, другая – к равнине, увидим, не лгала ли Кора, поклявшись духом той, что дала ей жизнь.

– Нет, не завтра, нет, не пойдем на Текоекуа, откажись от твоих планов, господин!

– Никогда! – закричал Эусеб. – Я не позволю провести себя! И хотя бы для того, чтобы уличить тебя в наглой лжи, мы поищем завтра площадку, примыкающую к каменной стене, с высоты которой падает ручей, увлекающий в своем течении алмазы. Ты видишь, Кора, я все помню!

– Если только эти блестящие камни могут тронуть твое сердце, господин, скажи, и я обойду все ручьи на других горах, обыщу их ложа, израню пальцы о камни на дне и принесу тебе весь мой улов, ничего себе не оставив, клянусь тебе.

– Безумная! Как будто на всем острове может существовать хотя бы еще одно месторождение, подобное тому, о каком ты мне рассказала! Ну, Кора, повторяю тебе: должна ли эта поездка обогатить нас или всего лишь уличить тебя во лжи, приготовься совершить ее завтра на рассвете и послужить мне проводником.

– Нет, ищите другого проводника, – ответила негритянка, качая головой. – Кора не сможет отвести вас на Текоекуа.

– Несчастная! – уступив порыву гнева, Эусеб замахнулся на нее.

Но он тотчас же устыдился своей вспышки и добавил уже мягче:

– Так вот, значит, та безграничная признательность, которую Кора якобы испытывает к своему господину!

– Пусть рука, которую ты занес, опустится на меня! – воскликнула Кора. – Бей свою рабыню, топчи ее ногами, но не клевещи на нее, господин!

Здесь Кора остановилась, издав глухой крик, словно страшное видение сдавило ей горло и заставило замолчать; она судорожно дрожала всем телом, ей трудно было дышать; блуждающий взгляд ее был устремлен в сторону горы Текоекуа.

Проследив за его направлением, Эусеб увидел столб красноватого дыма, поднимавшийся у основания горы из-за опоясывавших ее деревьев.

Он решил, что это обыкновенный костер какого-нибудь охотника, и не подумал связать с ним внезапный ужас, охвативший Кору.

– Ну что? – спросил он, повернувшись к ней.

– Вы этого хотите, господин, – ответила она еще сдавленным от волнения голосом. – Вы этого хотите, и я пойду, я отведу вас туда, где алмазы спят под толщей жидкого хрусталя.

Эусеб был слишком возбужден для того, чтобы уснуть.

Не прошло еще двух третей ночи, как он встал с постели и с самыми большими предосторожностями, чтобы не разбудить Эстер, направился к дивану, служившему ложем негритянке.

Он слегка задел колыбель, где спал его сын; но, к своему изумлению, не увидел на циновках молодой женщины.

Эусеб испытал мучительную тревогу; он предположил, что Кора, поддавшись выказанному ею накануне чувству отвращения к этой экспедиции, сбежала.

Он поспешно спустился расспросить о ней.

Направляясь через тростники, окружавшие его жилище, к дому, где разместил слуг, Эусеб услышал глубокий вздох и остановился.

В двух шагах от себя он разглядел в тени черную фигуру.

– Это ты, Кора? – спросил Эусеб.

– Кто, кроме Коры, станет бодрствовать оттого, что вы не спите?