За мысом взбесившееся море стремит к неотвратимой гибели какой-то корабль с живыми людьми на борту, людьми, которых необходимо спасти. Лишь эта мысль занимала всех членов спасательной команды, единственная, неотступная мысль. Кристофер налегал на весло, пот заливал ему глаза, запястья едва не выворачивались из суставов. Жажда убийства уже не испепеляла его душу. Восторг исполнил все его существо. Ради этого момента он и появился на свет, момента, который поднимает его из глубин скорби к высотам величия. Через бурлящее море, ко входу в гавань, за отмель, за скалы, туда, к беспомощному кораблю – его призыв не должен остаться без ответа.

Он не испытывал страха перед разбушевавшимся морем. То был миг его торжества, тем более полного и пьянящего, что никогда в жизни не чувствовал он себя таким сильным и бесстрашным, как сейчас. Прожитые им сорок шесть лет не шли ни в какое сравнение с этой минутой. Сигнал спасателей пришел к нему как призыв, обращенный к глубинам его существа, как требование восстать, явиться свету и выполнить свое предназначение. Ему казалось, будто в него вселилось мужество его отца Джозефа, что неким великим и неисповедимым промыслом они сейчас вместе и сражаются рука об руку. Кто-то позвал его сквозь ночную тьму, кто-то крикнул, что его время пришло.

Все было забыто, кроме этого обретения себя и отца – Джозефа. Во тьме появились смутные очертания истерзанного бурей корабля; Кристофер слышал крики и призывы людей, треск мачты, заглушающий рев моря.

Затем из тумана вырвалась шхуна, одинокая, брошенная, похожая на летящую к скалам огромную, скорбную чайку со сломанными крыльями. Кристофер поднял глаза и увидел сотрясающееся под напором волн и ветра судно и устремленную к нему белую резную фигуру с прижатыми к груди руками и гордым лицом, обращенным к берегу. Ее глаза смотрели прямо на него. На правом борту низвергающегося в морскую пучину корабля он прочел выведенную белыми буквами надпись: «Джанет Кумбе».

Подхваченная очередной волной, спасательная шлюпка подошла к шхуне. Шкипер стоял на палубе. Он рупором поднес ладони ко рту, и его раскатистый голос прорезал яростные завывания ветра и моря:

– Мы еще можем ее спасти! Мы сможем ее спасти, если подоспеют катера и возьмут ее на буксир.

– Нет… нет, – прокричали со спасательной шлюпки, – прыгайте, прыгайте все, иначе вы погибнете. Бросайте корабль.

Команда шхуны, как испуганные бараны, гурьбой бросилась в готовую к спуску лодку, но шкипер покачал головой. Тогда Кристофер поднялся со своего места и ухватился за конец каната, брошенного его кузеном.

– Еще есть время, – крикнул он. – Посмотрите туда!

Он показал рукой на вход в гавань, где из-за мыса, то проваливаясь в разверстую морем пропасть, то взлетая на гребень гигантской волны, приближались огни двух буксиров.

– Они успеют, говорю вам, они успеют, – кричал Кристофер. – Вернитесь на борт, хоть кто-нибудь, чтобы помочь закрепить трос, когда они подойдут.

Но несчастная, испуганная команда сгрудилась в лодке, они были слишком измучены, слишком промокли, чтобы сделать хоть одно движение, спасатели же не знали, на что решиться, и в смятении переводили взгляды с буксиров на пенящиеся скалы и обратно. Вовремя они не подоспеют.

– Оставайтесь на своем месте, Кумбе, – приказал старшина спасательной шлюпки. – Поднявшись на борт корабля, вы рискуете жизнью. Его уже ничто не спасет.

Еще одна огромная волна подняла корабль к поджидающим его скалам.

Кристофер улыбнулся, крепко ухватился за конец каната и, поднявшись на борт шхуны, встал рядом со своим кузеном Диком, шкипером.

Шлюпка отошла от обреченного корабля, и спасатели налегли на весла, чтобы быть наготове, когда он разобьется о скалы. «Джанет Кумбе» покинули все, кроме двух кузенов, которые молча ждали, застыв на месте. Буксиры подходили все ближе, а тем временем неумолимые волны стремительно нести корабль к гибели. Кристофер знал, что они не одни, знал, что Джозеф рядом и делится с ним своей отвагой, знал, что Джанет рядом и вселяет в него спокойствие и самообладание. Ему еще никогда не угрожала настоящая опасность, и вот она перед ним. На него в упор смотрели огромные скалы, оглушительный грохот бурунов звучал в его ушах как сладостная в своем безумии песнь. Этот движущийся в тумане предмет – буксир, этот летящий, режущий руки канат – брошенный ему перлинь. Что-то крича друг другу, то и дело оступаясь на заливаемой водой палубе, Кристофер и Дик работали во тьме почти на ощупь, инстинктивно.

Палуба сотряслась под их ногами, раздался оглушительный треск… корабль ударился о первый выступ скалы, но трос выдержал. Гигантская волна обрушилась на корабль, но трос выдержал. Дюйм за дюймом маленький буксир вел по бушующему морю «Джанет Кумбе»; пенящаяся вода заливала ее трюм через рваную пробоину в днище.

Еще одна волна сбила Кристофера с ног и лицом вниз бросила его на разбитую мачту. Измученный долгой борьбой, выбившийся из сил Дик не отрывался от руля.

– Крис, помоги-ка, – позвал он, – осталось совсем немного, парень, худшее уже позади.

Но его кузен не пошевелился.

Открыв глаза, Кристофер увидел черное небо над головой и ощутил на лице капли тихого дождя.

Он лежал на старых булыжниках набережной, и ему казалось, что к нему прикованы взгляды множества людей, которые о чем-то разговаривают. Он попробовал пошевелиться, но у него сразу пошла горлом кровь, и он едва не задохнулся. Тогда-то он и вспомнил, что сражался, вспомнил тот безумный и восхитительный миг, когда держал в руках трос на палубе «Джанет Кумбе». Кто-то вытер кровь с его губ.

– Мы спасли ее? – спросил он.

В его ухе раздался голос.

– Да, вы ее спасли, но ей больше не плавать. В днище пробоина, от киля ничего не осталось. С «Джанет Кумбе» покончено, хоть вы и сняли ее со скал.

– Я рад, – сказал Кристофер, – рад, что она спасена.

Голоса собравшихся вокруг него людей стали замирать, и он уже не мог различить их лица. Небо усеяли странные танцующие огни. Он чувствовал усталость, сильную усталость. Люди подняли ему голову и понесли его на руках. Но все они ускользали от него, он протянул к ним руки, но их уже не было.