— Нас приветствовали с «Афродиты», и мы подошли. Убрали лишние паруса, приготовились поговорить. Мерзавцы сделали так, что мы оказались именно в том месте, где они рассчитывали. И прежде чем мой офицер успел назвать порт нашего назначения, он, — Мэллори пальцем указал на Грея через зал судебных заседаний, — снес нашу грот-мачту. Взгляните на наш корабль, и найдете достаточно доказательств моим словам.

Судья Фицхью кивнул с серьезным видом:

— Продолжайте.

Зубы у Грея сжимались, словно жернова. При таком темпе не понадобится повешения. Его скорее убьют усилия сдерживать свой язык, когда прямо в лицо ему говорят такую наглую и грубую ложь.

Но он должен сохранять спокойствие. Будет ли он болтаться на веревке или взорвется от непереносимого возмущения — результат будет один. Все закончится здесь. Здесь, в этой душной комнате с потрепанной обшивкой и запахом гнили. В этой самой комнате, где его столько раз награждали за то, что он грабил незадачливых торговцев, которым выпал несчастливый жребий оказаться на пути у «Афродиты». В этой комнате он заложил свою душу. И была какая-то странная справедливость в том, что здесь теперь будет заложена и его жизнь.

— Он поднялся на борт «Кестрела», — продолжал Мэллори, с усмешкой смотря на Грея. Грей сжал кулаки. — Он и его люди. Они меня связали, взяли под свой контроль корабль и захватили мой груз.

Фицхью поднял брови:

— И все это без какой-либо провокации с вашей стороны?

— Без какой-либо.

Грей сжал кулаки так, что затрещали суставы. Позади раздались громкие протестующие крики матросов с «Афродиты» и «Кестрела». Грей бросил суровый взгляд через плечо, и крики стихли.

Сидящий рядом с ним Джосс слегка подтолкнул локтем мистера Уилсона.

— Лжет, мерзавец. Спросите его про шторм, — прошептал он, — про пожар, про ром.

— Не надо. — Грей прочистил горло. — Он будет лишь плести ложь за ложью. А этот суд не заинтересован в том, чтобы установить истину. Не больше, чем когда мы привозили сюда захваченные корабли. Судей в этом суде интересуют только призы.

— Но здесь на кону стоит не приз, — возразил Джосс.

— Стоит. И не просто корабль.

Судья закончил допрос Мэллори, потом повернулся к Грею:

— Мистер Грейсон, встаньте, пожалуйста.

— Джосс, — тихо проговорил Грей. — Мне не следовало заставлять тебя становиться капитаном «Афродиты». Это я виноват в том, что ты оказался здесь, и я все исправлю. Возьми деньги и занимайся чем угодно, главное — чтобы ты был счастлив. Продавай корабли, выращивай сахарный тростник…

— Что ты задумал? — прошептал Джосс. — Не делай глупостей, Грей.

— Мистер Грейсон, — нетерпеливо повторил Фицхью, — вас попросили встать.

Грей прошептал своему брату:

— Я не собираюсь делать глупости. Впервые я поступаю правильно.

Он отодвинул стул и встал перед судьей, сидевшим на скамье на возвышении.

Фицхью был ненамного старше Джосса. С желтовато-болезненным цветом лица, худой, обильно потеющий из-за парика, он, по-видимому, плохо адаптировался к тропическому климату. Он был похож на мальчишку в одежде взрослого — на мальчишку, который всегда терпит поражение в мальчишеских драках. Очевидно, стараясь казаться старше, а может, и мудрее, он держался с чересчур суровым видом и походил на карикатуру. Но больше всего Грея позабавил взгляд Фицхью: ожидание, смешанное с благоговейным страхом. Судья, несомненно, слышал о нем, каперские подвиги Грея являлись предметом местной гордости.

Однако Грей не рассчитывал, что благоговейный трепет во взгляде Фицхью сработает в его пользу. Скорее, это лишь усилит желание судьи увидеть унижение Грея.

Чтобы еще больше спровоцировать его, Грей заговорил первым:

— Это неофициальное слушание, как я понимаю. Этот суд не вправе выносить обвинение в пиратстве.

Фицхью прищурил маленькие круглые глазки.

— Один суд не имеет права, мистер Грейсон. Но он может это сделать при участии губернатора.

— Который будет чрезвычайно недоволен, если его вызовут из Антигуа без достаточных оснований.

После недолгой паузы Фицхью ответил:

— Это и является целью нашего сегодняшнего слушания, мистер Грейсон. Установить достаточность оснований.

Судья бросил на него сердитый взгляд, а Грей едва не рассмеялся. Какие бы мины ни строил судья, он уже утратил контроль над их разговором. Аудитория принадлежала Грею.

Он принял непринужденную позу и позволил себе улыбнуться:

— Вы кажетесь мне знакомым, мистер Фицхью. Должно быть, мы встречались в Оксфорде?

Судья фыркнул:

— Искренне сомневаюсь в этом.

— Ага. Значит, не в Оксфорде. Кембридж?

— Эдинбург.

— О, Эдинбург! Полагаю теперь, когда война закончилась, Адмиралтейство несколько смягчает свои стандарты. — Грей с изучающим видом смотрел на него, — И все же ваше лицо мне кажется очень знакомым. Может, мы встречались в каком-нибудь клубе? В «Уайтсе», например?

— Нет. — Губы Фицхью вытянулись в узкую полоску. — Уверен, что мы никогда не встречались, мистер Грейсон, но это не имеет никакого отношения к делу.

— Так вы не член этого клуба? Жаль. Должно быть, я вас с кем-то перепутал. — Он увидел, как струйка пота вытекла из-под парика судьи. — В любом случае я находился в дружеских отношениях со всеми судьями, которые занимали эту должность в течение последних лет, и не вижу причины, почему с вами дело должно обстоять по-другому. Надеюсь, мы можем поговорить как джентльмены, учитывая, что это неофициальное слушание.

— Вообще-то это…

— Я вполне понимаю ваше затруднительное положение, мистер Фицхью. В свое время большие деньги переходили из рук в руки в этом зале заседаний. Какие волнующие события здесь происходили, какие громкие дела рассматривались во время войны! Судья мог построить на них свою репутацию, не говоря уж о состоянии. Но теперь… какие дела приходится рассматривать вам? Требования о выплате страховки? На таких делах трудно отличиться. Ваше начальство может совершенно забыть о вашем существовании. И вы будете прозябать на этой должности до конца своих дней. — Он хмыкнул, увидев раздосадованную мину на лице Фицхью. — Но не отчаивайтесь. Если вам повезет, лихорадка сведет вас в могилу прежде чем вы умрете от скуки.

По залу пробежали смешки. Судья постучал своим молотком, и в зале наступила тишина.

— Мистер Грейсон. Вы стоите перед судом и обвиняетесь в пиратстве, вам грозит смертная казнь через повешение. Воздержитесь от речей и извольте отвечать на мои вопросы.

— Если меня должны повесить, то какой смысл соблюдать внешние приличия?

Когда стихла следующая волна смеха, Грей подошел к скамье. В глазах судьи светилось презрение. Хорошо. Он просто горит желанием увидеть Грея мертвым.

— Я знаю, чего вы хотите, Фицхью. И я дам вам это. Я готов признать себя виновным во всех ваших обвинениях. Вы сможете построить свою карьеру на моей могиле, потребовать повышения и вернуться в Англию. Конечно, сомневаюсь, что вас удостоят членства в клубе «Уайте». Но допросы и обвинения ограничиваются только мною. Мы понимаем друг друга?

— Вы признаете себя виновным? В пиратстве?

Грей кивнул.