видит ваше будущее и будущее семьи».

Но на самом деле Грею было важно услышать только одно — те самые слова, которые могли бы все изменить для нее.

— Скажите ему, что вы его любите, — сказала София. — Ему необходимо это услышать.

— Конечно, скажу.

— Вы должны пообещать мне.

Бел улыбнулась:

— Обещаю.

— Хорошо.

София с чувством пожала Бел руку. Пришло облегчение, так незаметно, как вечер переходит в ночь. С таким обещанием она чувствовала уверенность, что завтра все исправится. Потому что Грей будет знать, что у него есть безграничная и бескорыстная любовь сестры.

А теперь София должна исполнить свою роль: она должна сделать так, чтобы он дожил до того момента, когда сестра скажет ему это.

Когда занялся рассвет, Грей знал, что он мертвец. Так или иначе.

Всю ночь он мерил шагами тюремную камеру, его мысли в унисон с его шагами метались по кругу. Она уехала, он это знает. Он чувствует это. Все еще в его власти выследить ее, с его кораблями, людьми и золотом, имеющимися в его распоряжении. Но у мертвецов нет таких средств.

Что он собирается предпринять? Он может оспорить свое дело, организовать защиту. Нравственно и юридически правда на его стороне. Но если Фицхью действительно настроен сделать этот процесс показательным, факты не имеют особого значения. Его участь уже решена и скреплена печатью. Но судьба Грея — это еще и судьба Бел, Джосса, Джейкоба. Разве может он поставить на карту будущее всей своей семьи, пытаясь вырваться на свободу ради призрачной надежды отыскать ее?

Нагнувшись, он растолкал спящего брата:

— Джосс. Джосс.

Джосс пошевелился и потер глаза.

— Что случилось, Грей?

— Я хочу, чтобы ты меня выслушал. Я об этом думал всю ночь. Когда мы будем сегодня на этом слушании, позволь мне говорить за нас обоих.

— У меня когда-нибудь был выбор? — Джосс потянулся. — Не думаю, что у нас с тобой сегодня будет возможность произносить речи. Не очень рассчитывай, что тебе удастся обаять эту свору и выпутаться из этого дела.

— Я не собираюсь никого заговаривать и выпутываться. Я пытаюсь спасти твою шкуру. Это не пустые слова, Джосс. Существуют документы, они были составлены еще в Англии. Бизнес, корабли — в случае моей смерти по завещанию это все переходит к тебе. Есть также доверительная на собственность, она для Бел и Джейкоба. — Грей прислонился головой к каменной стене и потер виски. — Я составил эти бумаги одновременно с документами о партнерстве. Надеялся, что ты подпишешь их в этом году.

— Теперь я уже окончательно проснулся. — Джосс поднял брови. — О чем ты толкуешь? Не разыгрывай передо мной страдальца и мученика.

— Я не могу рисковать нашими жизнями, Джосс. Разве ты не понимаешь? С чем останутся Бел и Джейкоб? — Грей поднялся и начал в волнении ходить по камере. — Ради них один из нас должен выйти отсюда жи вым. Я решил признать себя виновным в обмен на твою свободу и свободу экипажа. Я скажу, что ты возражал, но я силой заставил тебя захватить корабль. К тому же ты не поднимался на борт «Кестрела», Джосс. У них нет против тебя улик. Так что молчи и подыграй мне.

— Ты хочешь сказать: «Сделай вид, что ты тупой неграмотный темнокожий, не способный самостоятельно мыслить». — Он подтянул колени к груди и положил на них руки. — Ты это хочешь сказать, Грей?

— Нет. — Грей перестал расхаживать по камере. — Да. Именно это я и хочу сказать.

Мгновение Джосс смотрел в пол. Затем он медленно покачал головой:

— Нет.

— Что значит «нет»? Ты не можешь говорить «нет».

— Уверяю тебя, могу. И, как видишь, я только что это сделал. — Джосс встал и отряхнул брюки. — Могу еще раз продемонстрировать эту возможность. Нет.

— Предпочитаешь быть повешенным? Джосс, у тебя есть ребенок, которому ты нужен. Сестра, которой ты нужен. Черт побери, я твой брат, и ты мне тоже нужен. Ты обязан позаботиться о них ради меня.

Грей в два шага пересек камеру и встал перед братом.

— Проклятие! Никогда не думал, что ты можешь быть таким эгоистичным, Джосс, чтобы пожертвовать безопасностью собственного сына из-за своей гордости.

— Ты просишь меня пожертвовать не только гордостью, но и тем, что называется чувством собственного достоинства, моей человечностью, в конце концов. Я бы скорее предпочел, чтобы Джейкоб остался сиротой после смерти пирата-отца, чем считался сыном раба.

— Ты никогда не был рабом.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Я хочу, чтобы мой сын сам выбрал дорогу в этом мире, своими мозгами и смелостью. Какой пример я ему подам, если поклянусь перед Богом и Англией, что не способен отвечать за собственные действия?

Грей развернулся и отошел в дальний угол камеры. Одной рукой он оперся о стену, другой — закрыл лицо и попытался сосредоточиться.

Пусть все идет к черту! Грей должен убедить Джосса — как угодно, чем угодно, любым возможным способом. Они не имеют права умереть оба. Он просто не может допустить этого. От одной только мысли, что Бел и Джейкоб останутся одни в этом мире, отнимались руки и ноги.

Джосс кашлянул.

— Многие годы ты пытался управлять моей жизнью, Грей. Если вдруг на тебя неожиданно нашло желание принести жертву, сделай мне одолжение. Позволь мне хоть раз побыть самим собой.

От гнева, звучавшего в голосе брата, у Грея холодок пополз по спине.

— Что это значит?

— Ты никогда не давал мне выбора. Ты заложил мой дом и заставил меня выйти в море в первый раз. Ты знал, что я хотел осесть здесь после… после рождения Джейкоба, но ты вновь меня вытащил. Если мне суждено умереть, то хоть сейчас позволь мне самому выбрать свое будущее.

Грей почувствовал гнев.

— Ты любишь море, Джосс. Я знаю, что любишь. По крайней мере, любил до того, как Мара умерла и унесла с собой лучшую часть тебя. — Он заметил, что брат вздрогнул при упоминании о жене. Хорошо, они давно уже не говорили без обиняков. — У нас были планы. Предполагалось, что мы станем партнерами. И именно ты отказался от своего слова, решил, что лучше копаться в грязи и потакать нелепому плану Бел.

— Это не нелепый план.

— Брось, какой там сахарный кооператив? — Грей фыркнул. — Один сезон, и ты банкрот. И при этом ты хочешь, чтобы твой сын уважал тебя? Тебя, доведшего семью до разорения? Да о каком уважении ты говоришь?

— Хороший вопрос. Почему мой собственный брат меня не уважает? Ты никогда не доверял мне настолько, чтобы позволить принять самостоятельное решение.

— Потому что ты принимаешь дурацкие решения!

Джосс сердито посмотрел на него. Он медленно вздохнул, затем продолжил:

— Причина не в этом. Просто ты пытаешься заставить меня жить той жизнью, которая мне не нравится, и все для того, чтобы не чувствовать за собой вины. Потому что ты законнорожденный сын, а я — внебрачный. Потому что| ты белый, а я черный.

— Черт тебя побери, Джосс! Не поэтому. Потому что мы братья. Перестань выискивать неравенство и несходство между нами. Ты мой младший брат, и у меня есть Богом данное мне право заботиться о тебе. — Грей запустил| руки в волосы. — Мы отлично позабавились все эти годы, гоняясь за кораблями. У нас были