В глазах у него помутнело. Он бросился в туалет, где едва успел сдернуть брюки. Он упал на сиденье унитаза, и из него выплеснулись все его внутренности, вся ярость, все унижение. Унитаз был переполнен. Экскременты забрызгали ему низ рубашки. Согнувшись вперед, с потерянным видом, с жалко болтающимся между ног членом, Франсуа рыдал. Совершенно убитый, опустошенный.
– Я могу теперь пригласить господина Вейса?
Мод кивнула. Майкл сел рядом с ней и нежно взял ее за руку.
– Филипп наверняка сказал вам, – начал Массой, – что антропометрический портрет незнакомки с кладбища в Баньо не соответствует ни одному объявлению о международном розыске. Поэтому я вынужден назначить проведение сравнительного анализа ДНК.
– Ее ДНК и моей? – спросила Мод.
– ДНК незнакомки и ДНК, очень похожей на вашу…
– А почему не моей?
Массон вздохнул.
– Я понимаю, что вам сложно принять отправной постулат, но официально Мод Кан умерла!
Лицо Мод снова омрачилось. Массон продолжил:
– Если следовать этой логике… Поскольку теоретически я не располагаю никаким доказательством того, что вы не пытаетесь выдать себя за Мод Кан, использование вашей ДНК мне ничего не даст! Понимаете?
– Но вы же прекрасно видите, что…
– Если мы хотим доказать, что незнакомка из Баньо не является дочерью господина и госпожи Кан, мы должны подтвердить, что ее ДНК не совпадает с ДНК предполагаемых родителей. Я люблю, когда в деле все четко!
– Как бы то ни было, я ни за что не соглашусь втягивать в эту историю своих родителей! – чуть слышно произнесла Мод. – Они даже не в курсе!
Массон выглядел огорченным.
– У вас есть братья? Или сестры?
– Есть брат…
– Значит, придется попросить его поучаствовать! Но предупреждаю вас: в таком случае результаты будут менее надежными!
В глазах Мод было столько решимости, что Массон отказался от идеи попробовать ее уговорить. Он спросил, обращаясь к Майклу:
– Ее брат в Нью-Йорке?
– Да!
– Пусть приезжает как можно скорее.
Обычно Массон весьма неохотно делился информацией. Сторонних лиц, включая потерпевших, он ставил в известность лишь в случае крайней необходимости. Но в этом расследовании он действовал иначе, постоянно вовлекая в него Мод.
Когда Пьер Кан прилетел из Нью-Йорка, Массон пригласил всех троих в Центральную научную лабораторию полиции, находившуюся на улице Данциг, в Пятом округе. Доктор Вормс, заведующий биохимическим отделом, не смог удержаться, чтобы не прочитать молодым людям лекцию по генетике – одновременно он преподавал в научно-учебном подразделении университета Рене Декарта.
– Около тридцати лет назад исследователи полагали, что родство двух индивидуумов можно доказать только путем сравнения всех хромосом. Но в 1985 году английские ученые сделали важное открытие. Некий Джеффрис совершил переворот в криминалистической генетике, додумавшись брать ДНК там, где это возможно, например в волосинке, осколке кости, частице кожи… Он первым стал использовать полиморфные маркеры и «разрезать» ДНК энзимами, чтобы освободить нуклеотиды…
Массон вытянул ноги и скрестил руки на груди. Он был убежден, что Вормс зря теряет время. Внимание его переключилось на брата Мод. Тот отнесся ко всему крайне серьезно. Американцы все делают серьезно и профессионально. Именно поэтому зачастую они добиваются лучших результатов, чем французы.
– Нуклеотиды?
Массон взглянул на носы своих ботинок.
– Помните, что проходили в школе? Двойная спираль, Крик и Уотсон, Нобелевская премия… Нет? Это вам ни о чем не говорит?
– Лишь весьма смутные воспоминания.
Мод ела леденцы с лакрицей. Массон заметил, что она любит сладкое. Сидевший рядом с ним Жоэль задремал.
– Четыре нуклеиновые кислоты, всегда одни и те же, соединенные по две. От одного конца двойной спирали к другому идут связи оснований: аденин с тимином, гуанин с цитозином… Последовательность соединений определяет генетический код. На деле с помощью энзимов ДНК «разрезают» на небольшие фрагменты, которые затем наносят на специальный гель. Затем проводят электрофорез… Это своего рода подача электрического тока… в результате которой все протеины группируются по весу, образуя своеобразный штрихкод! Гениально, вы не находите?
«Хорошо быть энтузиастом своего дела! – подумал Массон. – Но готов поспорить на сто евро, что молодежь ничего не поняла!»
– На заключительном этапе берут полиморфные зонды и сравнивают фрагменты ДНК при помощи специальной программы…
Вормс посмотрел на Пьера и Мод.
– Мы только что взяли у вас по пряди волос. Но и одной волосинки было бы достаточно! Говоря более конкретно, мы наложим «оттиск» ДНК Мод на «оттиск» ДНК Майкла и выявим незначительное, но неоспоримое – порядка 25–30 процентов – количество генетических совпадений. Одновременно с этим сравним «оттиски» ДНК незнакомки из Баньо и Пьера. Если нам повезет, мы констатируем, что генетическое сходство незнакомки и Пьера меньше, чем сходство Пьера и Мод.
– Почему «если нам повезет»?
Заданный хором вопрос вывел Жоэля из дремы.
– Потому что не всегда срабатывает! Индивидуумы одного вида генетически очень близки. Вот если бы сравнивать человека с обезьяной, тогда другое дело!
Жоэль прыснул. Массон бросил на него суровый взгляд. Вормс продолжил:
– …Поэтому, если нам повезет, я смогу почти со стопроцентной уверенностью заявить, что наша незнакомка
– Если я правильно понимаю, может случиться, что мой брат прилетел сюда зря?
Вормс обреченно поднял руки.
– Обычно мы занимаемся установлением отцовства или материнства, а не поисками брата либо сестры!
Массон резко положил конец дискуссии. Он и так уже потерял много времени.
– Вормс пытается объяснить вам, что, если не привлекать родителей, шансы научно доказать генетическую связь между братом и сестрой, особенно недвойняшками, чрезвычайно малы. Я вас предупреждал!
– Результаты станут известны через неделю, так что придется подождать, – уточнил Вормс – Пьер, естественно, может вернуться в США.
– А если результаты будут недостаточно убедительными? – спросил Майкл.
– Это не помешает нам продолжить расследование! – заверил Массон, провожая их до двери.
Массону не терпелось побеседовать с Траном, судмедэкспертом, который как раз присоединился к ним.
– По чашечке кофе, господа? – предложил доктор Тран, как только они остались одни.
– Не откажусь!
Они молча отпили по глотку. Затем Массон наконец-то озвучил вопрос, вертевшийся у него на языке:
