прыжковой болезнью, он… – и снова ее губы отказывались произносить имя Ангуса, – капитан «Смертельной красотки» вживил мне шизо-имплантат. Именно так он заставил меня остаться с ним – так он заставлял меня поступать так, как он хочет. Но он знал, что если служба безопасности Станции найдет у него пульт управления, его тут же казнят. Поэтому в последнюю минуту он отдал его мне.

Я взяла его. И взамен подарила ему жизнь.

Микка была ошеломлена. Руки ее обвисли, а рот приоткрылся; глаза вылезли из орбит, словно она прокручивала в мозгу все последствия признаний Морн. Шок ясно отпечатался на ее лице, шок и еще что- то, похожее на блеск сострадания. Она стояла так, словно готова была броситься вон из каюты. И внезапно снова села и скрестила руки на груди.

На мгновение единственным ответом, который она могла придумать, было мрачное хмыканье, словно кто-то ударил ее в живот.

Затем, ее взгляд медленно вернулся к Морн. Она сделал глубокий вдох, с шумом выпустила воздух из легких и снова опустила руки.

– Да, это приятно, – пробормотала она. – Приятно знать, что ты по-настоящему не являешься вчетверо лучше меня.

Почти небрежно Морн спросила:

– Ты собираешься рассказать об этом Нику?

– Дьявол, нет! – мгновенно ответила Микка. – Если он не может найти различий между подлинной страстью и тем, что даешь ему ты – это его проблемы.

Внезапно она снова встала.

– Я была здесь слишком долго. Он начнет задавать неприятные вопросы. Я пришла закрыть тебя, чтобы мы могли начать торможение. Ты чего-нибудь хочешь?

Одна честность тянула за собой другую. Морн решила не рисковать; она просто ответила:

– Я хочу поговорить с Ником.

Второй пилот нахмурилась.

– Ему это не понравится. Он и так под большим давлением.

Морн пожала плечами.

– Как и я. – Вероятно, он договорился с ПОДК и спас ее от Ангуса. Вероятно, ПОДК коррумпирована. Таким образом можно предположить, что ПОДК хочет доставить ее на Станцию Возможного – что они решили продать ее. Она хотела услышать от него объяснение. Она больше не боялась его гнева. Остался лишь страх, что он продаст ее Амниону.

Она встала и вопросительно посмотрела на Микку.

Микка нахмурилась.

– Если ты скажешь ему о своем шизо-имплантате, – сказала она мрачно, – он будет считать себя преданным. Он может убить тебя.

– Я знаю, – ответила Морн. – Но в настоящий момент меня больше пугает другое.

Васацк снова насупилась. Но она встала и сделал жест в сторону двери.

– Прошу.

Морн оплела пальцами черную коробочку и стиснула ее в кулаке. Это был ее последная опора существования и ее последняя надежда. Пока он есть у нее, она может убить себя; она может избежать той судьбы, которую готовит для нее Ник.

Они с Миккой направились на мостик.

Когда они появились, Ник резко развернул свое кресле, чтобы посмотреть на них, словно готовясь разразиться проклятиями. Его лицо было напряженным; глаза горели. Как только он увидел Морн, то замер.

– Что ты здесь делаешь? – Внезапно он повернулся к Микке. – Для чего ты притащила ее сюда?

Второй пилот вытянулась перед ним в струнку и доложила:

– Она хотела побеседовать с тобой. – Ее тон был более дерзким, чем обычно. – Так как она является причиной того, что мы прибыли сюда, я думаю, ты уделишь ей несколько минут.

На мостике все перестали работать. Кармель не поднимала голову от пульта, но Линд, Сиб Макерн и Мальда Вероне вытянули шеи, наблюдая за происходящим, а рулевой даже повернул сиденье, чтобы лучше видеть.

Ник бросил на Микку взгляд, полный откровенной ненависти; но его шрамы были белыми, как старая кость. Он снова посмотрел на Морн.

– У нас нет для этого времени.

Со своими напряженными чертами и глазами в которых светилось убийство он был так же опасен как заряженная плазменная пушка. Тем не менее, Морн больше не боялась его.

– Это моя жизнь, – ответила она на вопрос, которого Ник не задавал. – И мой ребенок. Я имею право знать. Ты сжег прыжковый двигатель, лишь бы доставить нас сюда. Или у тебя есть ресурсы, о которых ты ничего не говорил, или ты никогда не вернешься на Малый Танатос. Он слишком далеко. А тебе больше некуда идти. Даже если Амнион позволит тебе покинуть Станцию Возможного, ты никогда больше не увидишь космос, принадлежащий человечеству. Это очень грязная игра, Ник. Я хочу знать, почему ты затеял все это? Я хочу знать, каковы ставки в этой игре.

Так же, как Микка, он казался обязанным быть честным.