Через минуту на мостике появилась Микка Васацк и заняла свое место. На ее ремне болтался передатчик и дополнительный спасательный ремень с магнитной застежкой на конце – оборудование на тот случай, если внутреннее m исчезнет.

Нахмурившись, она остановилась рядом с Морн. При виде опухших глаз Морн и ее заплаканного лица она спросила нейтральным тоном:

– Ну что, стало получше?

Морн стерла кровь с губ и кивнула.

– Это заметно, – заметила Микка.

Затем она подошла и остановилась с другой стороны от кресла Ника.

– Мы готовы, – доложила она. – Вся остальная вторая вахта находится в ядре с компьютерами. И у них передатчики. Они не волшебники, но они смогут перегрузить машину. Если хочешь, они все отключат и физически изолируют системы.

Ник воспринял эту информацию и кивнул. Подавшись вперед, он обратился к вахте:

– Ну хорошо. Начинаем. Чем раньше мы найдем наш вирус, тем больше времени у нас будет, чтобы поработать над ним.

– Мы не собираемся терять какие-то функции. Все оборудование – стационарное. – Все на борту знали это; он говорил это лишь для того, чтобы объяснить свои мысли. – Худшее, что может случиться, – нам придется наново загрузить все системы. Но если информация будет стерта, то мы можем потерять кое-какие программы. Включая всю нашу информацию. Это будет означать, что мы потеряем наши последние кредитки. – Он злобно улыбнулся. – Поддержка будет работать, но система не будет знать, сколько нас здесь. Она не сможет регулировать тепло и воздух. Мы потеряем наши бортовые журналы. Мы не будем знать, сколько еды у нас осталось.

– Наводка потеряет идентификацию корабля, – продолжал он. – И это не мелочь. Мы не сможем навести оружие, если вдруг нас атакуют. Связь потеряет все наши коды. Нам будет сложно общаться с кем-либо. Но скан и информация – это самое печальное. Скан продолжит снабжать нас информацией, но компьютеры не будут знать, как интерпретировать ее. И мы потеряем все, что нужно для астрогации – звездные идентификаторы, карты, вращение галактики. Санационные вектора, звездные пути. Дьявол, мы не сможем даже определить, где находится запрещенный космос.

Второй пилот Ника резко хмыкнул. Остальные члены команды держали свои реакции при себе.

– Мы не можем стационарно копировать информацию. У нас просто нет такого количества бумаги. Наверное, такого количества бумаги не найдется на всей Станции. Нам понадобятся месяцы, чтобы восстановить все – но это в свою очередь может не помочь нам разрешить проблему. Если вирус останется в системе, он просто снова сотрет всю информацию, как только мы восстановим ее.

– Но мы должны что-то делать. Я дам несколько команд. Если мой пульт отключится, то восстановить его функции будет несложно. Мы можем взять копию с мостика. Может быть, нам даже удастся стереть вирус.

– Если у меня все будет нормально, мы будем подключать наши системы одну за другой до тех пор, пока не начнутся проблемы.

– Вопросы? – спросил он. – Комментарии? Замечания?

Сканоператор и рулевой покачали головами. Остальные просто сидели и ждали.

Во рту у Морн пересохло; ей, казалось, стало тяжелее дышать, словно система жизнеобеспечения начала барахлить. Любое судно глубокого космоса зависело от работы компьютеров. Ее ужас перед полным уничтожением информации был гораздо сильнее страха перед пробоиной или взрывом, страха перед вакуумом. И в этом, она была уверена, всякий на борту согласится с ней.

Но она не ожидала, что командный пульт отключится. Как сказал Ник, восстановить информацию было легко – а она была уверена на сто процентов, что Орн задал «Капризу капитана» непростую задачку. Нет, вирус скорее всего сидел в информационном компьютере, где он мог принести наибольший вред; в компьютере, к которому Орн имел наиболее частый доступ.

Так что она не удивилась, когда пульт Ника не перестал работать и продолжал гореть спокойным зеленым светом. Для проверки он увеличил ускорение, несколько повернул «Каприз капитана», отключил внутреннее m, выстрелил из нейтронной пушки, провел спектрографический анализ ближайшей звезды; все работало.

– Этот чертов трахальщик собственной мамаши, – мягко выругался он. – Почему он оказался таким ловким сукиным сыном? – Но это его не испугало. – Ну хорошо. Руль относительно безопасен в настоящий момент. Мы оставим его в покое. Я перехожу в автоматический режим. – Его глаза сверкали радостью битвы. – Посмотрим, что произойдет, когда я отключу тепло в ядре.

Мальда нервно хихикнула.

– Какое-то время они не заметят разницу, – сказал Макерн. – Весь корабль изолирован.

Кармель закатила глаза. Микка выдохнула:

– Тогда это вполне безопасный эксперимент.

– Макерн, – рявкнул Ник, – у тебя нет ни капли чувства юмора. – Он лихорадочно работал, набирая на клавишах функции, запуская программы, которые сводили внутренние системы к нему под контроль. Через несколько минут он был готов.

Морн не почувствовала в воздухе никаких изменений. Только стало тяжелее дышать, словно в легких скопился углекислый газ. Не в первый раз она вспомнила о черной коробочке, лежащей в ее каюте. Она помогла бы ей восстановить тонус.

Волнения не слишком хороши для беременных…

– Пояса, – хрипло сказал Ник.

Его люди проверили пояса. Бессознательно повторяя действия друг друга, Морн и Микка схватились за