Из джипа вылезли двое молодых мужчин, на вид не более двадцати пяти-тридцати лет, в светлых брюках и рубашках без ворота. Оба коротко стриженые, с массивными золотыми цепями на шеях, с барсетками под мышками и сотовыми телефонами. Казалось, парни одеты и экипированы по некому уставу. Различие, правда, существовало: у одного мобильник висел на поясе в специальном чехле, а второй вертел аппаратик в руке.

Конечно, Лис понимал, что бизнесмену, считающему каждую минуту, просто необходимы средства мобильной связи и автомобили, компьютеры, умножающие человеческий интеллект, а равно и самолёты, могущие быстро доставлять на далёкие деловые встречи, и прочие атрибуты технической цивилизации. Правда, у личностей, подобных выползшим из «Grand-Cherokee», не просматривался могучий ум, скажем, Генри Форда или Рокфеллера, который в принципе можно было на что-то умножить.

Квадратные жирноватые для возраста обладателей подбородки, бычьи шеи с затылками, плавно переходящими в крутые плечи, уверенный, всё знающий, но в то же время тупой взгляд, тем не менее, пронзающий окружающих насквозь. Весь вид парней демонстрировал хозяйское отношение к окружающей действительности и готовность по любому поводу и в любой ситуации идти напролом. Умение идти напролом Лис в целом считал хорошим качеством, но лишь тогда, когда к таким действиям вынуждают обстоятельства. Судя по молодым людям, обстоятельства прислуживали им, но уж никак не они – обстоятельствам.

Буквально в первые часы, проведённые в родном городе, Лис успел заметить большое число подобных личностей. Потом, присмотревшись, он, конечно, понял, что в процентном отношении они явно составляли не так и много. Однако, демонстративно выставляя на показ вырванное у жизни (или – награбленное?) благосостояние, подчёркивающееся дорогими машинами, броской экипировкой и пренебрежением к находящимся рядом лохам, а по-простому – «средним людям», они бросались в глаза настолько, словно весь город кишел ими и принадлежал им. Последнее, наверное, в значительной степени так и было.

Лису это положение дел очень не нравилось. В подобных личностях виделась смесь беспринципности дикаря, уже расставшегося со страхами перед обожествляемыми силами природы, и худших качеств прагматика-торгаша, согласно Марксу, готового продать собственную руку, коли будет выгодно. Правда, бородатый Карл, судя по всему, имел в виду каких-то других торгашей-капиталистов: гладя на эти доморощенные «будки», не возникало и тени сомнения, что их обладатели собственные руки продавать ни за что не будут, а вот чью-то другую отрежут и продадут, ни мало не раздумывая об этичности подобного акта. И даже если в современном российском бизнесе такие не все, а только половина, то и это просто страшно.

Лис чуть дольше, чем следовало, смотрел парням вслед, и Сварог окликнул его:

– Эй, знакомых увидел?

– Да нет… – Лис сплюнул и, вздохнув, двинулся за Сварогом.

Несколько секунд он шёл молча, а потом сказал вслух всё, что думает по данному поводу.

– Тебе, наверное, непонятны такие рассуждения, но эта часть Земли – моя Родина, страна, где я родился. Я отсутствовал тут пятнадцать лет. Конечно, во многом стало лучше, по крайней мере, товаров по сравнению с прошлыми годами навалом. Но у меня почему-то возникло чувство неудовлетворённости переменами, и, прежде всего потому, что слишком много вижу явных ублюдков. Ублюдков на обоих полюсах социума: с одной стороны какие-то дебилы, дети-попрошайки, бродяги-бомжи. С другой – мордовороты, вроде тех, что вот только что подъехали на джипе. Я не много пока увидел, но даже то, как они ездят, где машины ставят, как просто ходят по земле и смотрят вокруг, даёт повод думать, что они не меньшие, если не большие подонки, чем бомжи. Первым наплевать на материальные блага, вторым – на всех остальных людей.

Сварог внимательно посмотрел на Лиса и кивнул:

– Довольно образно. Но ты не совсем прав: и на джипах ездит достаточно приличных людей. В целом же, всё, что ты наблюдаешь, есть неизбежные издержки произошедших перемен. Кое-что и я проглядел, каюсь: отрицательных моментов могло быть меньше. А вообще место, которое ты называешь своей страной, чрезвычайно интересное. Не знаю, какое точно стечение исторических обстоятельств и фактов истории, спровоцированных тем же Инглемазом, привело к такому положению дел, но развитие здесь идёт настолько непредсказуемо…

– М-да, – согласился Лис, – непредсказуемо, это точно.

– По моим расчётам, – продолжал Сварог, – эта страна к концу первой трети эпохи технологической цивилизации… ну, чтобы тебе стало более понятно, к концу двадцатого века, – так вот, она должна была занять лидирующее положение в культуре и производстве Европы и всего развитого мира, а получилось совсем не так. Инглемаз, разумеется, нагадил здорово, без него не случилось бы той великой смуты, называемой Октябрьской революцией. Такой поворот дел затормозил включение страны в мировую систему технологий, уменьшил население, разобщил многие другие страны по идеологическим принципам. Но, возможно, даже чётче высветил феномен, наблюдаемый здесь.

– И что за феномен? – Лис вопросительно посмотрел на Сварога.

– Феномен личностей, человеческих личностей. В двух словах можно сказать так: количество возникающих в процессе развития общества интересных, скажем так, индивидуумов, на территории, называемой Россией, существенно больше, чем где-то ещё.

– А в каком смысле, интересных, и что значит «больше»? – поинтересовался Лис, останавливаясь.

– А во всех отношениях, – Сварог тоже остановился и отошёл к краю тротуара, чтобы не стоять на пути у случайных прохожих. – Интересная ситуация: за последние сто лет из страны эмигрировали сотни выдающихся деятелей науки и культуры, власти гробили народ как могли. Кстати, как я узнал позже и уже говорил тебе, многие лидеры властей подверглись воздействию специальных психотропных препаратов.

– Инглемаз? – уточнил Лис.

– Разумеется! Он не только ввёл эти вещества многим, так называемым, видным большевикам, ты таких должен знать, но даже распылял определённое количество соответствующих препаратов над большими районами. Так создавалось буквально массовое спонтанное помешательство в общем-то на примитивных идеях, в основе которых лежал принцип «отнять и поделить». Люди стали думать, что, если не будет богатых, то можно построить «счастье» для оборванцев.

– Немного непонятно, но те принципы, о которых ты сейчас говоришь, остались в ходу и намного позже Октября семнадцатого года. Ну, он распылил там что-то, но почему такое длительное действие?

– А я же говорил: эти препараты оказывали и некоторое воздействие через наследственный материал. Действие тех, что Инглемаз распылил, убывает пропорционально квадрату времени, и всё равно нужно поколения четыре, чтобы последствиями применения стало можно пренебречь. Но воздействие на толпу – лишь один момент, а имелись ещё вожди, получившие прямые инъекции и соответственное мозговое кодирование! – Сварог усмехнулся. – Существует интересная, но счастливая особенность действия этой заразы: люди, получившие значительную дозу, становятся полными фанатиками идеи и остаются им до конца дней своих, но практически не воспроизводят продолжателей собственного дела. То есть, не имеют полноценного по многим показателям потомства.

– Хм, слушай, а ведь у Ленина действительно не было детей…

– Что ты хочешь: Инглемаз просто по уши накачал его разной гадостью! Поэтому Ленин и умер рано, к счастью. Кроме него я знаю лишь двоих, получивших сравнимые дозы. Правда, один оказался покрепче – дотянул до семидесяти пяти, только рука отсыхала, на даже детей имел, правда, неудачных. Второй же был псих психом, и отравился. Иосиф Джугашвилли и Адольф Гитлер – имена тебе, надеюсь, говорят кое-что?

Лис хохотнул немного нервно:

– Ещё бы! Знаешь, а после твоих слов мне их даже жалко стало: я всегда считал их ублюдками от рождения, а они, оказывается, в первую очередь, пострадавшие! Ладно, и что дальше?

– Что дальше? Дальше необходимо время. Я мог бы начать обратное воздействие, но опасался, что это, как любые достаточно радикальные меры, тоже может вызвать массовые психозы. Кроме того, воздействия подобных массовых обработок вызвали к жизни тот интересный феномен, упоминавшийся мной.

– Количество выдающихся граждан? – скорее уточнил, чем спросил Лис.

– Да. Их сразу же стало появляться очень много. Я думал, да и многие земные политики,