Чудесное это, всё-таки, было место, особенно в хорошую и не слишком ветреную погоду. Волны мягкими языками гладили песок пляжа, над которым на довольно резко взбегающем возвышении берега слегка покачивались сосны вперемешку с субтропической растительностью. Ароматы нагретого песка, морской воды и теплой смолы витали в воздухе, спиралями сворачиваясь вокруг тебя и щекоча ноздри ощущениями реальности жизни.

Возможно, я не вкусил прелестей отдыха под пальмами на островах южных морей Земли, какие показывают, например, в рекламе батончиков «Баунти», но сосны почему-то мне милее.

Когда-то давным-давно я отдыхал на Балтике, но там, естественно, не та погода. Однако в отдельные тёплые дни я был совершенно очарован этим сочетанием: море, песок и – сосны. Правда, слишком прохладное море там портило прелесть картины, по крайней мере, для меня, а здесь всё было как раз «насыпано, как надо».

Было ещё довольно рано, часов восемь утра, но уже очень тепло. Вообще на Попое климат был – мечта. Так уж устроил Создатель, который сейчас спал со своей симпатягой-женой в яхте-трансформере, ставшей на берегу.

Я вышел прогуляться и сейчас сидел на большом плоском камне, выступающем из песка и слегка вдающемся в воду залива. Я смотрел на море, слушая шёпот сосен у себя за спиной и вдыхал чудный, изумительно чистый воздух.

Колот Винов выиграл борьбу за власть на Попое, и по советам бывшего лейтенанта д'Олонго, да и с моей лёгкой руки установил монархический режим, объявив себя самодержцем и единственным легитимным носителем власти на планете. Но даже при полной поддержке Монарха Колота Винова я искал Мишку и Машу около трёх месяцев. По местному времени, разумеется: в мире Земли время текло иначе.

В конце концов, Миша и Маша с Ванечкой обнаружились на Пенце, как и предполагал капитан-монарх. Однако Мишка так замаскировал своё пребывание, что и с помощью друзей-приятелей Колота Винова на этой планете мы не скоро обнаружили беглецов. Они обосновались в какой-то безлюдной горной местности и жили совершенно уединённо. С помощью автоматических систем корабля, который Мишка заслал в виртуал вместе с собой, он выстроил полностью автономное жильё, где и коротал время вместе со своей семьёй.

Увидев меня, мои друзья чуть не упали в обморок, но совершенно искренне обрадовались. Последовали долгие расспросы, что, да как. Я подробно и в самых ярких красках описал события, которые заставили меня последовать за Мишей и Машей.

Я видел, что радость их была совершенно неподдельной, но в какой-то момент от меня не укрылся Мишин вопрос, заданный походя:

– Скажи, – спросил он меня между очередными тостами за дружбу и удачу, – а ты не жалеешь?

– Нисколько, – вполне искренне ответил я, не заостряя мысли на данной теме.

Действительно, возможно, я и сожалел о содеянном, если бы чувствовал в этом мире некую фальшь, но реальность ощущений была полная. Некоторая карикатурность встречавшихся порой обычаев, имён и названий, естественно, забавляла, но поскольку всё вокруг, начиная от запахов и, кончая самыми интимными чувствами и отношениями воспринимались абсолютно реально, никакого чувства «обмана» не было. По крайней мере, у меня. Кроме того, вспоминая ситуацию, сложившуюся у меня в покинутом мире, я, многократно прокручивая в голове все обстоятельства, не видел иного выхода даже теперь.

Единственными людьми, с которыми я поделился истинной историей своего появления здесь, были капитан Колот Винов и лейтенант д'Олонго. Естественно, бывшие капитан и лейтенант.

Назначенный, как и обещал капитан, министром науки в правительстве Попоя, я тут же сделал Михаилу официальное предложение возглавить главный исследовательский центр планеты. Я сильно надеялся, что моё появление развеяло меланхолически-депрессивное состояние, в котором находился Михаил. Он практически ничем не занимался с момента бегства с Земли, и первый момент с энтузиазмом взялся за организационную работу. При полной поддержке Монарха ГИЦП – Главный Исследовательский Центр Попоя вскоре уже гремел в самых отдалённых уголках пространства.

Однако мало помалу, я стал замечать, что во время наших периодических встреч в его или моём доме в столице Блево Миша вновь начал выказывать проявления меланхолии. Он стал довольно много пить, и однажды Маша даже пожаловалась мне на это.

Спустя некоторое время Миша стал гораздо меньше внимания уделять научной работе. Обеспокоенный странным поведением друга, я попытался поговорить с ним, но то государственные дела, которыми я занимался, признаюсь, с увлечением (особенно, при поддержке Монарха), то просто стечение обстоятельств и наличие других людей не позволяли поговорить с Мишей, что называется, по душам.

Именно поэтому я пригласил их выкроить время и провести несколько дней вдали от цивилизации на Тухо-Бормо. Я испросил у монарха Колота Винова одну из лучших яхт из его коллекции и отправился с Мишей и Машей в ту уединённую бухту, где я впервые оказался в этом мире, и которая, разумеется, была очень хорошо знакома и Мише. Колот Винов и д'Олонго всё прекрасно поняли и нисколько не обиделись тому, что я не приглашал их величество Монарха и его светлость Премьера с собой. Я долго колебался, взять ли свою подругу Нолу, которая жила в моём столичном доме в качестве экономки (я, естественно, не собирался пока связывать себя какими-то узами), но Маша заявила, что ей нужна женская компания, и Нола к своей огромной радости отправилась в круиз с нами.

Вначале всё было очень неплохо, и мне даже показалось, что Михаил снова стал сам собой. Мы купались, загорали, дурачились, сходили на охоту и устроили грандиозные шашлыки, причём Миша обругал меня при попытке подать к шашлыку пиво.

– Что ты делаешь, Серёга! – воскликнул он. – Только вино! Красное вино!

Однако уже вчера к вечеру Миша снова помрачнел. Я не стал приставать с вопросами, и они рано ушли спать. Сейчас, рассматривая зелёно-голубые волны, набегающие на камень, на котором я сидел, отчего казалось, что моя каменная лодка бежит по этим волнам вдаль, я гадал, чем же вызвано такое настроение моего друга. Скорее всего, это была какая-то тоска по Родине, но я не мог понять, почему? Мише открылись здесь замечательные перспективы, которых у него, как и у меня, никогда бы не было на Земле. Кроме того, своим неординарным бегством он фактически спасал собственную жизнь и жизнь своей семьи, и спас её, так как его ситуация в чём-то тоже сильно напоминала мою. Я же не жалел ни о чём: здесь у меня была новая жизнь, высочайшее общественное положение, полный с лихвой материальный достаток и дружба с выдающимися людьми этого мира. У меня был весь этот мир, иные планеты, звёзды, чего никогда не было бы в так называемом реальном мире Земли. Я не видел, о чём можно было бы жалеть.

Естественно, не так плохо, если бы имелась возможность иногда появляться на Родине, встречаться с оставшимися там знакомыми – но это было невозможно: чего нет, того нет, хоть и, конечно, жаль. Я ведь не