Мне страшно лестно получать письма, сделанные на машинке, – это имеет очень деловой и интересный вид.
Кому на время Вашего отъезда был поручен Кот? Я ужасно виноват – только вчера подумал о нем.
Вы писали, что у нас всегда что-то случается, – а только и случается, что дождь то перестанет идти, то опять пойдет.
Моя сестра вчера была на чистке. Было так:
Председатель: Расскажите вашу биографию.
Она: Мой отец был врач. Он умер, когда мне было полтора месяца.
Председатель: Как вы справляетесь с своей работой?
Она: Через несколько месяцев мне прибавили прибавку. Если бы не справлялась, то бы не прибавили.
Посторонняя женщина (
Все (в негодовании): Это политический вопрос, это не имеет отношения.
Председатель: Но раз вопрос задан, придется отвечать. Как вы относитесь к хозяйственным затруднениям?
Чистимая (
Председатель (
На этом кончилось.
Пятнадцатого (послезавтра) мы ликвидируемся (ЛИКВИДАЦИЯ ОКРУГОВ), и я опять пущусь на поиски приюта на время «Хоз. затр.».
Шварцу и Катерине Ивановне я не писал, так что ни о порядочных людях (порядочные люди не приглашают на определенный день, а сами скрываются неизвестно куда), ни о Вашем возвращении не имел случая им сообщить. Впрочем, если нужно, я их уведомлю об этом специальным письмом, о чем, пожалуйста, сделайте мне распоряжение.
Тощий ли (то есть тощее ли, чем зимой) Михаил Леонидович и что он курит?
Если можно узнать, на каком градусе (по Цельсию, то есть при ста градусах) дело с моей книжкой, то очень прошу. При мысли, что она не успеет выйти, у меня ЛЕДЕНЕЕТ КРОВЬ И ВОЛОСЫ СТАНОВЯТСЯ ДЫБОМ.
Кланяюсь.
Ваш Л. Добычин.
Эти чернила, хотя и ТАК СЕБЕ, но не свои.
27 августа.
Дорогие граждане. «Ленинграда» я не видел и ничего про это дело не слыхал. Ругательное примечание? Между прочим, Чумандринская записка на Путиловский завод хранится у меня в качестве кюрьозитэ агреабль.[45]
Если Вы собираетесь уехать на октябрь, то «Фома», по-видимому, приближается к концу. Когда он будет напечатан книгой, я дорвусь наконец до прочтения оного (будучи ненавистником «Звезды»).
Сметаничу я хотел бы сообщить, что по наведенным мной справкам Мангаттан по-американски называется «Мэнхаттэн», а не «Манхэттэн», но не знаю его адреса.
Какая рукопись Вени Каверина подвернулась Кошке: не «Брат» ли «и его шпага»? Если оная, то как она Вам нравится? Не напишу ему, так как не помню его адреса (этот абзац кончается одинаково с предыдущим).
Последний вопрос (задаю чертовски заинтересованный): кто этот прекрасный юморист и вообще хороший человек, человек со вкусом, который признает мою квалификацию?
Мерзавка Элисо все еще не показывалась. Вместо этого был Марк Иванович Сагайдачный – научно- показательные сеансы гипнотизма – и комедия в 6 частях «Крупная неприятность», зрелище, действительно лишенное всякой приятности и почему-то вызвавшее у меня большое подозрение, что сценарий сочинен Колей Никитиным.
Я нанялся с начала сентября на постройку электрической станции – третья остановка по железной дороге. Поезд отправляется из Брянска без двадцати в шесть утра, сиденье там с семи до четырех и возвращение в Брянск в половине шестого. Теперь же у меня свободный промежуток, поливаемый дождем.
Примерно уже месяц, как жизнь стала в высшей степени отрадной, благодаря отменному обилию груш и яблок. Тень же на нее наводит исчезновение мелких денег, без которых ни к мороженщику, ни к кинематографу, ни к продавцу сапожной мази нет подступа.
«В наборе», «верстка» – так как я не Профессионал, то ничего в этом не понимаю. Через сколько приблизительно месяцев будет готово – это я, конечно, понял бы.
Чтобы закончить поэтически: началась осень, черт возьми, летает паутина и МЕЛЬКАЕТ ЖЕЛТЫЙ ЛИСТ НА ЗЕЛЕНИ ДЕРЕВ.
Ваш Л. Добычин.
Только что узнал, что появилось ЗАТРУДНЕНИЕ С УКСУСНОЙ ЭССЕНЦИЕЙ.
27 августа.
Дорогая Ида Исаковна, Вы спрашивали, какое впечатление произвело Примечание. Я купил эту книжку и прочел его. Оно глупо, потому что не видно, зачем же эти штуки в конце концов напечатаны. В «Стройке» было лучше.
«Высказывания на страницах» я уже предвижу каковы должны быть, ибо все доброжелатели, сообщающие частным образом, что «я хотел писать о вас статью», ни на каких «Страницах» не «высказываются».
Ваш Л. Добычин.
31 августа.
1) Дорогой Михаил Леонидович. Случилось вот что: я сочинил рассказец «Матерьял», и половина уже написана. Не позже двух недель будет готово. Страшно и ужасно хочется, чтобы он вошел в Книжку. Его место третье от конца (между «Пожалуйста» и «Сад»), длина 600–700 слов (около
2) Ежедневно я съедаю больше 50 груш.
3) От этого я в высшей степени помолодел:
а) баба на реке спросила (У МЕНЯ): «Мальчик, где тут брод?»
б) три купальщицы кричали (МНЕ): «Молодой человек, вы откуда?»
4) Матерьял (см. п.1) не в смысле «мануфактура», а в смысле «материал для чистки аппарата».
5) Завтра я поеду в лес (куда я нанялся), чтобы узнать, с которого числа начнется там мое функционированье.
Кланяюсь. Приступлено ли к потреблению грибов, замаринованных Идой Исаковной?
Ваш Л. Добычин.
8 сентября.
Дорогой Михаил Леонидович. Я сочинил рассказик и посылаю его Вам в двух штуках, как требуется для издательства писателей.
Если возможно, то, пожалуйста, не откажите <зачеркнуто слово> устроить, чтобы его включили в книжку – между «Пожалуйста» и «Садом» или между «Садом» и «Портретом» – мне все равно, и будет как Вы скажете.
Не попадя в книжку, он никуда не попадет, и его надо туда обязательно ввернуть.
Так как я прошу Вас говорить с Алянским, то заодно, пожалуйста, скажите ему, что если может, то пусть вышлет полтораста рублей. В лес я не нанялся, потому что при трате времени в двенадцать часов в день там, оказалось, платят полтораста рублей, и из них еще нужно платить за поезд. Поэтому я подкарауливаю какую-нибудь ОТРЪШАНСЪ.[46]
Что касается Высокой точки зрения, то, пожалуйста, напишите, каков этот рассказ с высокой точки, потому что я сам по обыкновению сразу ничего не могу сообразить.
