Было темно, когда я подошел к клетке. За оградой, поверх которой проходила проволока, было тихо. Потом к проволоке, спотыкаясь и хныча, кто-то подошел. Полетели искры и тень быстро отскочила.

Я не знал, с какой стороны подойти. Может быть Навозник находится внутри и чем-нибудь занимается. Бывает, что обитатели клетки спариваются между собой и даже производят на свет потомство. Иногда их отпрыски рождаются работоспособными. Например, три брата Блой родились здесь. У них почти нет шей, а руки длинные. Но они проворные и смышленые ребятишки.

Блой-2 и Блой-3, так же как и я, умеют ловко орудовать ногами. Я даже дал Блою-3 пару уроков игры на мачете, но ему это быстро наскучило (все-таки ребенок) и он умчался вместе с братьями рвать фрукты.

Постояв около часа в темноте, обдумывая то, что происходит в клетке, я пошел обратно, свернул и улегся в стоге сена позади кузницы. Лежал и слушал гудение энергетической хижины, пока не заснул.

На рассвете я вылез из сена, протер глаза и пошел в загон для скота.

Через несколько минут подошли Увалень и Маленький Джон.

— Вам помочь с овцами? — спросил я.

Маленький Джон почесал щеку языком.

— Подожди минутку, — и пошел за угол.

Увалень неуклюже топтался. Вернулся Маленький Джон.

— Да, — сказал он.

— Нам нужна помощь, — он усмехнулся, и Увалень подхватил его усмешку и тоже заулыбался.

Удивительно! Внутри — комок страха. Удивительно! Они улыбаются!

Увалень поднял первую деревянную решетку загона, и овцы, заблеяв, подбежали ко второй. Удивительно!

— В самом деле, — сказал Увалень. — Ты нужен нам. Мы очень рады, что ты вернулся.

Он шлепнул меня по затылку, а я дал ему пинка под зад, но промазал.

Маленький Джон оттащил вторую решетку, и мы погнали овец через площадь по дороге вверх на луг. Как прежде. Нет. Не так.

Увалень первым заговорил об этом. Когда дневное тепло прогнало утреннюю прохладу, он сказал:

— Сегодня не так, как раньше, Чудик. Ты что-то утратил.

Я стряхнул росу, блестевшую на низкой иве. Росинки посыпались мне на лицо и плечи.

— Разве что аппетит и, может, пару фунтов веса.

— Нет, не аппетит, — сказал Маленький Джон, слезая с пня. — Что-то другое.

— Другое? — повторил я. — Скажите, Увалень, Маленький Джон, что другое?

— А? — переспросил Маленький Джон. Он бросил вниз палку, пытаясь привлечь внимание овцы к сочной траве. Промахнулся. Тогда я поднял камешек, валявшийся под ногами, прицелился и швырнул. Овца обернулась, посмотрела на меня синими глазами, заозиралась, и запрыгала от радости, что ей показали такую сочную траву.

— Ты очень изменился.

— Нет, — сказал я. — Ла Страшная говорит, что я чем-то очень важным отличаюсь от других людей. Так же как и... Челка. Мы — другие, иные.

— Ты можешь играть, — сказал Увалень.

Я посмотрел на мачете.

— Не думаю, что поэтому. Я могу научить играть и тебя. Она увидела во мне что-то другое.

Позже, после обеда, мы погнали овец назад. Увалень предложил пообедать всем вместе. Я отрезал окорок, а потом мы атаковали тайник Маленького Джона с фруктами.

— Хочешь приготовить ужин?

— Нет, — отказался я.

Увалень зашел за угол силовой хижины и закричал на всю площадь:

— Эй, кто хочет приготовить ужин для джентльменов, которые хорошо поработали и снабжают вас пищей? А также обслужить и развлечь беседой? Нет, вы уже готовили для меня обед. Не надо толкаться, девушки! Нет, не ты, другая. Ты умеешь готовить приправу? Ах-ах, я помню тебя, Стрихнин-Лиззи. О'кей! Да, ты. Пойдем.

Он вернулся в сопровождении милой плешивой девушки. Я раньше видел ее, но никогда с ней не разговаривал, и не знал как ее зовут.

— Это Маленький Джон, Чудик, а я — Увалень, — представил всех Увалень.

— А как зовут тебя?

— Зовите меня Родинка.

Нет, я никогда раньше с ней не разговаривал. Какой позор — эта ситуация не менялась в течении двадцати трех лет. Ее голос шел не из гортани. Не думаю, чтобы она вообще была у Родинки. Звуки рождались где-то глубже.

— Меня ты можешь называть, как только захочешь, — сказал я.

Она засмеялась и смех ее, похожий на перезвон колокольчиков, тоже звучал необычно.

— Давайте еду и нужно найти очаг.

Внизу, возле ручья, мы сложили из камней очаг. У Родинки была с собой большая сковородка, так что нам пришлось занять только соль и корицу.

— Пойдем, — сказал Маленький Джон, — прогуляемся вдоль берега. — А ты, Чудик, пока развлек бы гостью. Побеседуйте.

— Нет, эй... погодите, — я лег на спину и заиграл. Ей понравилось, потому что она улыбнулась мне, продолжая готовить.

— У тебя есть дети? — спросил Увалень.

Родинка смазала сковородку куском жира, отрезанного от окорока.

— Один в Вересковой клетке. Двое с мужчинами в Ко.

— Ты много путешествовала, да? — спросил Маленький Джон.

Я заиграл потише, и она улыбнулась мне, складывая кости в кастрюлю.

Жир шипел и трещал на раскаленном металле сковороды.

— Я путешествую, — улыбка, дыхание и насмешка в голосе Родинки были прелестными.

— Ты найди мужчину, который тоже путешествует, — посоветовал Увалень.

У него всегда имелся для каждого совет на все случаи жизни. Иногда это действовало мне на нервы.

Родинка пожала плечами.

— Я так однажды и сделала, мы с ним, наверное, больше не встретимся. Это его ребенок в клетке. Парня звали Ло Анджей. Прекрасный мужчина. Он никогда не задумывался, куда идти. И всегда шел туда, куда я не хотела. Нет... — она помешала в кастрюле. — Я мечтаю о постоянном решительном мужчине, который бы ждал моего возвращения.

Я заиграл старый гимн «Билли Байли, вернись, пожалуйста, домой». Я выучил его с сорокапятки, когда еще был ребенком. Родинка, похоже, тоже знала его, потому что засмеялась, разрезая персики.

— Точно, — сказала она. — Билли Ла Байли. Это прозвище дал мне Ло Анджей.

Она разложила мясо по краям сковороды, а в середину положила орехи и овощи, посолила и налила немного воды.

— И далеко ты заходила? — спросил я, положив мачете на грудь и потягиваясь. Сквозь кленовые листья над нашими головами проглядывало небо.

На западе оно алело в свете заходящего солнца, а на востоке уже взлетало ночное темно-синее покрывало, расшитое звездами.

Родинка разложила фрукты на листе папоротника.

— Однажды я дошла до города. И не раз бывала под землей, исследуя пещеры.

— Ла Страшная говорила, что мне тоже надо отправиться в путешествие, потому что я иной.

Она кивнула.

— Поэтому и Ло Анджей путешествует, — сказала Родинка и закрыла сковородку крышкой. Из-под крышки начали вырываться струйки вкусно пахнущего пара. — Большинство путешественников — иные люди. Ло Анджей говорил мне, что я слишком иная, но не говорил в чем.

Увалень и Маленький Джон притихли.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату