звуков. Хэл же делал то, что его учили делать в подобных ситуациях, а именно — сидел спокойно и молчал. Он сознательно переключил часть внимания с текущих событий на то, чтобы проникнуть в абстрактную область своего сознания. В результате он достиг состояния, позволяющего почти физически ощущать рядом с собой присутствие Рух, которая в данный момент должна была находиться в районе завода удобрений. Он воспринимал ее так, словно она одновременно присутствовала и там, и здесь, около него. И как следствие этого, где-то в глубинах сознания сами собой стали складываться стихи.

Стихи встревожили его. Они казались какими-то не правильными. Слишком легковесными и гладкими, выраженными совсем не в той манере, в какой он обычно мыслил или старался мыслить, помня наставления своих учителей. И в то же время их строки пронизывало какое-то новое настроение, прежде ему не знакомое. В этих стихах как будто отражались стороны бытия, совершенно оторванные от окружающей его в данный момент реальной действительности, события и обстоятельства, скрытые в глухих уголках и тайниках его разума, отзвуки личных страданий, никогда им не испытывавшихся и не могущих оставить следа в его памяти, — страданий от одиночества, фактически не испытанного им в сознательной жизни. На мгновение что-то в его сознании переместилось в далекое прошлое, он словно ощутил отголоски подобных моментов, возникавших на протяжении бесконечной вереницы веков, и каждый раз в такие моменты, как он теперь помнил, он оказывался в полном одиночестве, будучи изолированным от всех остальных. Обеспокоенный, он попытался отогнать прочь эти непрошенные воспоминания. Но они возвращались вновь, вместе с едва уловимыми ощущениями внутренней боли, которой он никогда не испытывал прежде, но которая как будто всегда жила в нем...

Дверь в кабину приоткрылась, внутрь просунулась голова Фолта.

— Открывайте заднюю дверь. Начинаем грузиться.

Водитель нажал кнопку на приборной панели, и они услышали, как двери позади них раздвинулись. Хэл перешел из кабины в кузов фургона, чтобы помочь погрузить металл, который его соратники раздобыли на складе.

— Что это? — спросил он, когда бойцы, стоящие снаружи у дверей фургона, стали передавать ему тяжелые гладкие болванки серого цвета. — Что вы притащили?

— Слитки мягкого припоя с большим содержанием олова, — ответил, передавая ему свою ношу, запыхавшийся Джейсон. — Всего около сорока штук. Не такая уж большая тяжесть для переноски, но их пропажа должна убедить власти, что именно похищение этих слитков и было нашей главной целью, а нападение на завод удобрений мы совершили просто для отвода глаз.

Принимая и складывая слитки, Хэл решительно выбросил из головы мысли о поэзии и воспоминания о призраках. Теперь он снова возвратился в обычный, повседневный мир, где все события и предметы вокруг были осязаемыми и весомыми, как эти слитки припоя.

Закончив погрузку, они отъехали от хранилища. Место в кабине рядом с водителем занял Фолт, но он попросил Хэла тоже остаться там, чтобы они могли разговаривать по дороге.

— По-моему, нам нужно ехать прямо в предгорья, не пытаясь присоединиться к остальным у склада на заводе удобрений, — сказал Фолт. — А что ты думаешь на этот счет?

— Значит, ты решил отказаться от нашего первоначального намерения — распределить слитки по всем остальным грузовикам, чтобы в случае потери одной-двух машин не лишиться всего металла?

— Но ты же знаешь, что металл — это не главное, — ответил Фолт. — Вся наша операция играла роль отвлекающего маневра. Кроме того, она заняла больше времени, чем предполагала Рух. Нет, наша главная задача сейчас — это постараться всем вернуться в отряд целыми и невредимыми. И я думаю, что ехать прямо в горы безопаснее.

— Двенадцать человек не смогут двигаться пешком достаточно быстро и уйти далеко со всеми этими болванками, после того как выгрузятся из фургона. Когда мы отъезжали, кругом было тихо и спокойно. Сейчас нас никто не преследует. И если стражники связаны надежно, может пройти несколько часов, прежде чем после нашего рейда поднимется тревога. Мне кажется, нам следует ехать на место встречи.

Фолт сидел в кресле боком, чтобы, разговаривая, он мог видеть лицо Хэла, примостившегося в крошечном свободном закутке кабины за обоими креслами. Выслушав его доводы, Фолт повернулся лицом к ветровому стеклу. Они на хорошей скорости мчались вперед над бетонной полосой одной из главных магистралей, радиально расходящихся из центра города.

— Сейчас мы должны быть на полпути к складу удобрений, верно, водитель? — спросил Хэл. Возникла небольшая пауза.

— Почти, — медленно произнес тот. Фолт обернулся к нему.

— Ты бы предпочел сейчас ехать к предгорьям?

— Да! — последовал стремительный ответ.

— Мы не знаем, что произошло на заводе удобрений, — сказал Хэл. — Может, им как раз нужен еще один фургон и помощь дюжины наших бойцов.

Фолт громко вздохнул и снова посмотрел вперед через ветровое стекло. Затем повернулся, взглянул сначала на Хэла, потом на водителя.

— Ну хорошо, — наконец принял он решение, — мы поедем к ним.

Когда фургон сбавил скорость у поворота на дорогу, ведущую кратчайшим путем к заводу, слева, над крышами домов, они увидели зарево.

— Там уже, наверное, полно милиции, — мрачно заметил водитель.

— Поезжай прямо туда, — велел Фолт.

Водитель покорно повернул машину. Минуты через две они объехали погруженное в темноту высокое административное здание, после чего водитель остановил грузовик. Перед ними простиралась обширная, огороженная забором территория, на которой, наверное, могли бы уместиться несколько городских кварталов. За забором вырисовывалось высокое бетонное сооружение кубической формы, почти лишенное окон, вокруг виднелось несколько длинных и широких бетонных строений с изогнутыми крышами, напоминавшими сегменты гигантских бочек, уложенных поверх прямоугольных конструкций. Над одним из этих строений, вдали от забора, полыхало пламя, там раздавались пронзительные звуки сирен пожарной тревоги, вспыхивали аварийные световые сигналы. Широкие ворота были распахнуты настежь, за ними виднелись темные силуэты нескольких грузовых фургонов, четко выделяющиеся на фоне освещенного пламенем горящего корпуса.

— Они все еще там, — сказал Хэл.

— Въезжай внутрь, — приказал Фолт водителю.

— Ну уж нет, — заартачился тот. — Я остаюсь здесь. Отсюда, в случае чего, можно и смыться. А вы, если хотите, идите туда пешком.

У правого виска водителя возникло дуло пистолета, извлеченного Фолтом из-под рубашки.

— Поехали, — спокойно произнес он.

Водитель снова запустил двигатель. Когда они въехали внутрь и приблизились к грузовикам, перед ними предстала картина хорошо организованной сумятицы, царящей между грузовиками и около них. Большинство бойцов отряда занималось погрузкой удобрения. Они перетаскивали к грузовикам мешки по двадцать пять килограммов весом, сложенные в штабеля около горящего здания. Перед одним из грузовиков, хорошо видимое в отсветах пожара, лежало тело человека. Всем этим действом руководила Рух, находившаяся в самом центре событий.

Бойцы выскочили из фургона. Хэл с Фолтом направились к Рух, а остальные члены группы, не дожидаясь приказа, включились в самое важное на данный момент дело — принялись переносить мешки с удобрением к своему грузовику.

Приближаясь к Рух, Хэл на мгновение увидел ее силуэт, четко выделяющийся на фоне красных языков пламени, словно она каким-то загадочным образом стояла посреди огня целой и невредимой. Потом позади