тридцати километров до Мэйсенвейла, небольшого города, где находились и склад металлов, и завод удобрений — две цели их будущей диверсии.

Группа, Куда входили Хэл и Дитя Господа, прибыла на место встречи последней, к вечеру этого по- летнему жаркого дня. И теперь легкий вечерний ветерок приятно холодил их разгоряченные лица, когда, сложив свое снаряжение в одном из просторных сараев для хранения оборудования и инструментов, временно приспособленном, под казарму, они шли на главную кухню фермы, чтобы утолить голод за поздним обедом.

После обеда Рух подозвала к себе не только Дитя Господа, но и Хэла и увела их в свою личную комнату в жилом доме фермы — спальню для гостей.

— Ховард, — обратилась она к Хэлу, как только дверь за ними плотно закрылась, — я пригласила тебя сюда не для участия в обсуждении наших планов вместе со мной и с Иаковом, а чтобы получить от тебя необходимые нам сведения, которые ты приобрел в процессе своих прежних занятий боевой подготовкой.

Хэл кивнул.

— Теперь вы оба идите сюда, к карте.

Следом за ней они подошли к стоящему у раскрытого окна столу, где лежала крупномасштабная карта здешней местности, прижатая по углам гладкими камнями размером с кулак. Ветер, усилившийся с наступлением вечера, оправдывал эту предосторожность, тем более что насыщенный влагой и электричеством воздух предвещал приближение грозы.

— Иаков, я только что получила сообщение от наших друзей из Мэйсенвейла, — начала Рух. — Они пообещали устроить по меньшей мере полдюжины пожаров и организовать срабатывание охранной сигнализации на четырех предприятиях в южных кварталах, чтобы отвлечь внимание местной милиции от нужных нам объектов. На заводе удобрений мы обязательно столкнемся с каким-нибудь милицейским отрядом, но если эта затея с пожарами и с охранной сигнализацией удастся, а налет на хранилище металлов, в котором ты, Ховард, примешь участие, пройдет, как мы задумали, то милиция на заводе сможет получить какую-нибудь помощь не раньше, чем мы уйдем оттуда, забрав удобрение.

— А теперь взгляните сюда, — повернувшись к столу, сказала она. — Вот ферма Молер-Бени. — Рух указала на точку в нижней части карты. — Почти прямо на юго-западе от нее вы видите Мэйсенвейл, на окраине которого находится завод удобрений. Он лежит на прямой линии, соединяющей ферму с центром города, где расположен склад металлов. А на юго-юго-западе... — Ее палец провел на карте линию, обогнувшую город и продолжившуюся за его пределами. — ...начинаются отроги горного массива Алдос, где мы постараемся скрыться, после того как добудем удобрение и...

Рух внезапно умолкла, услышав за окном гул тяжелых машин на воздушной подушке, и облегченно вздохнула. Хэл пристально посмотрел на нее. Обычно она никогда не позволяла себе проявлять какие-либо чувства, даже в такие важные моменты, как этот, когда наконец стал прибывать транспорт, от которого в большой степени зависел успех всей операции.

— Вот и грузовики, — произнесла она.

Они с тревогой и волнением ждали появления грузовиков с расположенных неподалеку ферм, владельцы которых обладали достаточным состоянием, чтобы иметь эти машины, и настолько одобряли действия отряда, чтобы рискнуть ими, участвуя в операции. Осуществить рейды на завод удобрений и в здание, где размещается склад металлов, без транспорта было бы просто невозможно. Однако до этой минуты не существовало полной уверенности, что добровольцев с грузовиками окажется достаточно. Теперь же, судя по усиливающемуся с каждой минутой гулу, отряду не придется испытывать недостатка в транспорте. Рух снова повернулась к карте.

— Теперь, когда они здесь, — продолжила она, — можно надеяться, что, если нам повезет, мы доберемся до проселочных дорог в предгорьях прежде, чем милиция сможет направить вдогонку за нами сколько-нибудь значительные силы, а оказавшись там, разгрузим грузовики, сведем с них на землю ослов и без особого труда уйдем от любого преследования. Водители заберут оставленные нами машины и...

— А что будет с водителями, если милиция их поймает? — спросил Хэл.

Рух сердито посмотрела на него.

— Я же сказала: ты здесь не для того, чтобы участвовать в обсуждении, а лишь в качестве источника информации. Впрочем... Как только мы разгрузимся, водители разъедутся на своих грузовиках в разные стороны по проселочным дорогам, тропам, а то и прямиком по бездорожью. С пустыми кузовами им нечего опасаться каких-либо обвинений, а не имея в руках достаточных улик, милиция даже не станет особенно усердствовать в попытках допрашивать местное население. Значение этого фермерского региона для выживания Северного Континента, да и остальной части Гармонии, Иные прекрасно понимают. Вот почему они позволяют жителям этой центральной равнины так свободно нарушать ограничения, которые повсеместно неукоснительно соблюдаются.

Шум от прибывающих грузовиков начал стихать.

— Они тут разжирели на тучных землях, которые почти не требуют обработки, — заметил Иаков. — Хотя надо сказать, что и среди них встречаются поборники веры.

— Во всяком случае, я ответила на твой вопрос, Ховард. Больше не перебивай. А теперь посмотрите сюда, на карту, на горный массив Алдос. Он простирается на юго-восток. Я думаю, мы сможем идти вдоль него в относительной безопасности до тех пор, пока не окажемся вблизи Ару мы, где находится геостанция с расположенным вокруг энергетическим комплексом. После этого нам придется покинуть предгорья и двигаться дальше по открытой равнине. Но это не очень далеко, и мы должны суметь совершить туда бросок часа за два и за такое же время вернуться обратно, после того как совершим диверсию на геостанции. Для этого, разумеется, нам снова понадобятся грузовики и помощь местного населения... Закрой, пожалуйста, окно, Ховард. Что-то они там расшумелись.

Повернувшись, чтобы подойти к окну, Хэл взглянул на Дитя Господа. Тот пристально смотрел в окно, его лицо было напряженным и злым. Когда Хэл потянулся к защелке на нижнем торце фрамуги, поворачивающейся на расположенных вверху шарнирах, на фоне общего гомона голосов он неожиданно услышал хриплые звуки какого-то музыкального инструмента, скорее всего концертины или аккордеона. В ту же секунду он рывком закрыл окно, но, обернувшись, увидел, что Иаков идет к двери с явным намерением выйти из комнаты.

— Иаков! — резко окликнула его Рух. Но ее заместитель уже закрыл за собой дверь. Она резко вздохнула, не пытаясь скрыть своего раздражения, затем выпрямилась и повернулась к Хэлу.

— Послушай, пока у меня есть такая возможность, — торопливо начал Хэл, опасаясь, что она может отправить его следом за Иаковом, — я хочу спросить тебя — он болен?

Рух замерла, удивленно глядя на него, по-прежнему держа руку на карте.

— Болен? — переспросила она. — Иаков?

— По дороге сюда у меня возникло предположение, — пояснил Хэл извиняющимся тоном. И он сообщил ей о ночных уединениях Иакова, о приступах кашля, мучивших его. Когда он закончил, несколько секунд она молча, почти холодно смотрела на него.

— Ты рассказывал об этом еще кому-нибудь? — наконец спросила она.

— Нет, — покачал головой Хэл.

По тому, как чуть изменилась поза Рух, Хэл понял, что своим ответом немного успокоил ее.

— Это хорошо. — Некоторое время она снова молча рассматривала его изучающим взглядом, а когда заговорила, ее голос звучал ровно и бесстрастно. — Он стар. Уже слишком стар для такого образа жизни, и к тому же с детских лет нагружал свой организм сверх его физических возможностей. Но остановить его невозможно. Его единственная цель в жизни — служить Господу до конца своих дней так, как он считает для себя наиболее правильным, и мы не окажем ему услуги, если попытаемся вмешаться в этот процесс.

— Разве этот кашель — только от старости? — спросил Хэл.

Потемневшие глаза Рух продолжали испытующе смотреть в его глаза.

— Этот кашель возникает оттого, что в его легких скапливается жидкость, когда он слишком долго лежит, распростершись ниц, — ответила она. — Его сердце изношено, изнашивается и его тело. Для него нельзя ничего сделать, пока он продолжает подвергать себя всем тяготам нашей жизни наравне с гораздо более молодыми людьми, а прекращать этого он не намерен. И кроме того, он нужен нам. Его жизнью в первую очередь распоряжается Господь, во вторую — он сам, и только в третью — тот, кто может ему