уничтожить геотермальную станцию. Иные станцию используют, чтобы обеспечить энергией свои предприятия по строительству межзвездных кораблей здесь, на Северном Континенте.

— А такой завод может находиться в центре города? — спросил Хэл.

— Не совсем в центре, — ответила она. — Но, безусловно, в пределах городской черты. Одновременно с рейдом на завод мы совершим, в качестве отвлекающего маневра, нападение на склад металлов в том же городе. Нашим людям пригодится любой металл, какой нам удастся унести оттуда и затем тайно переправить через горы на побережье. Но нападение на склад металлов — это не главная задача, а операция прикрытия налета на склад завода удобрений, и не наоборот. Мы заберем удобрение, а потом подожжем склады, это поможет нам скрыть подлинную цель рейда.

— Понимаю. — Хэл уже продумывал тактическую схему проведения такой операции.

— Местное подразделение милиции, — продолжала Рух, — станет преследовать нас только до тех пор, пока мы не окажемся за пределами контролируемого ими района, если только у них не возникнет подозрения о настоящей цели нашего нападения. Если возникнет, то они могут догадаться, что у нас на уме нечто большее, чем просто похищение металлов. В этом случае они передадут соответствующую информацию, после чего нас начнет активно разыскивать милиция всех районов, а не только того, где находится завод удобрений. И тогда у нас могут появиться некоторые затруднения при сборе взрывчатки в готовом к использованию виде.

— Это мне тоже понятно, — тихо сказал Хэл.

— Но если нам здорово повезет, мы взорвем и геостанцию, а затем, прежде чем поднимется тревога и за нами начнется погоня, сумеем прорваться обратно в горы. Если же нам повезет меньше, мы не сумеем прорваться в горы, а если все сложится совсем неудачно, то нас уничтожат прежде, чем мы попытаемся взорвать станцию.

— Разве вашему народу в этой части континента не нужна энергия для сельскохозяйственных и бытовых нужд?

— Нужна. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Но энергию этой станции используют и Иные на своей верфи для строительства космических кораблей, единственной в северном полушарии. Если мы взорвем станцию, им придется переориентировать все свои планы на использование верфи на Южном Континенте, но она меньше по размерам и ее системы коммуникаций и обеспечения хуже.

— А не слишком высокую цену вы платите только за то, чтобы вставлять им палки в колеса? — спросил Хэл.

— В нашем деле низких цен не бывает, — ответила Рух. Налетел первый легкий порыв ветерка, обдав их ночной прохладой. В сумерках лицо Рух было по-прежнему видно отчетливо, но оно казалось каким-то далеким, словно сгущающаяся темнота подчеркивала ее отстраненность не только от него, но и от всех остальных во Вселенной. Внезапно Хэла охватило сильное волнение, и он, повинуясь необъяснимому порыву, положил руки ей на плечи, наклонился вперед и пристально посмотрел в глаза. В течение секунды их лица разделяли всего несколько дюймов, а затем, совершенно не отдавая себе отчета в том, что делает, он крепко обнял ее и поцеловал.

Хэл почувствовал ее растерянность и удивление, сменившееся через мгновение бурным ответным порывом, бросившим ее навстречу его объятиям. Но уже секунду спустя Рух уперлась ему в плечи ладонями и оттолкнула от себя с такой силой, которой он от нее не ожидал.

Он выпустил ее из своих объятий. Они стояли и смотрели друг на друга почти в полной темноте.

— Кто ты? — Голос Рух звучал глухо и еле слышно. Он с трудом разобрал ее слова.

— Ты знаешь, кто я, — ответил он. — Я все тебе рассказал.

— Нет. — Ее голос оставался таким же глухим. Она пристально смотрела на него. — В тебе есть что-то гораздо большее.

— Если так, то я об этом не знаю.

— Ты знаешь.

Она не отрывала от него взгляда еще секунду.

— Нет, наверное, ты действительно не знаешь, — проговорила она наконец и отступила от него на шаг. — Я никому не могу принадлежать. — Казалось, ее слова доносились откуда-то издалека. — Я Воин Господа.

Он не нашелся, что сказать в ответ.

— Ты не понимаешь? — спросила она после паузы. Он покачал головой.

— Я одна из Избранных. Как Иаков. Ты знаешь, что это означает?

— Один из моих воспитателей был Избранным, — медленно ответил он. — Я понимаю.

— Это означает, что меня избрал Бог. Я делаю то, что должна делать, а не то, что мне хочется. — Теперь уже ее лица почти совсем не было видно в сумерках. — Прости меня, Хэл.

— За что?

— За все, что я сделала, — ответила она.

— Ты не сделала ничего. — Его голос зазвучал более резко. — Это я.

— Наверное, — согласилась она. — Но и я тоже. Только, пока я отвечаю за отряд, я не могу быть другой.

— Да, — сказал Хэл.

Рух протянула руку и дотронулась до его плеча. Он почувствовал прикосновение пальцев, и ему показалось, что даже сквозь грубую ткань рукава рубашки он ощущает тепло ее руки.

— Пошли, — позвала она. — Нам еще надо поговорить с Иаковом, тебе и мне.

— Хорошо, — ответил Хэл. Рух повернулась, и они пошли обратно через лес.

В своей палатке посредине лагеря Иаков расстилал на полу спальный мешок, видимо, готовясь лечь спать. При их появлении у входа он перестал возиться с постелью, выпрямился и повернулся к ним. В свете лампочки, подвешенной к центральной опорной стойке палатки, его лицо, изрезанное глубокими морщинами, теперь выглядело гораздо более старым, чем казалось Хэлу до сих пор.

— Я выйду, — сказал он.

Он шагнул вперед, и они отступили в сторону, чтобы дать ему пройти. Из палатки наружу через отстегнутый и поднятый клапан входа проходило достаточно света, чтобы в ночной темноте можно было разглядеть лица друг друга.

— Иаков, — начала Рух. — Я говорила с Ховардом, и я думаю, он теперь понимает, против чего мы с тобой возражаем.

Иаков посмотрел на Хэла, но ничего не сказал. Помня свое обещание постараться понять его, Хэл подавил в себе инстинкт настороженности, сработавший при виде двух глубоких темных провалов на лице, скрывавших устремленные на него глаза.

— Учитывая, что он помог нам добыть значительное количество исправных конусных ружей, я обещала отдать ему в качестве награды одно из них.

Иаков кивнул.

— И еще я полностью посвятила его в наши планы на ближайшие несколько недель.

— Отрядом командуешь ты. — Иаков повернулся к ней, когда она заговорила о ружьях. Теперь его лицо, казавшееся в темноте белесым пятном, было снова обращено к Хэлу. — Ховард, я твой командир. Ты станешь мне подчиняться с этих пор?

— Да, — ответил Хэл.

Он чувствовал себя совершенно обессилевшим. Его собеседники, наверное, тоже. Они больше ничего не говорили. Он переводил взгляд с Рух на Дитя Господа. Все трое стояли на некотором расстоянии Друг от друга, в вершинах невидимого треугольника.

— Если это все, — сказал Хэл, — тогда я пойду в свою палатку. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответила Рух, не сдвинувшись с места.

— Все мы во власти Господа, — произнес, также не пошевелившись, Иаков.

Хэл повернулся и пошел прочь. Большого общего, костра в эту ночь не разжигали, так что, когда он повернулся спиной к палатке, его сразу же окутала тьма. Но, разбивая лагерь, в отряде всегда придерживались одной и той же планировки, и кроме того, пока он шагал в темноте, его глаза начали привыкать к ней, и вскоре неяркого лунного света стало уже достаточно, чтобы он смог найти дорогу к своей палатке. Добравшись до нее, он увидел, что внутри горит включенная на минимальную яркость лампочка,