дом да еще забирал с собой двух жильцов. Они отправлялись поискать цефалохромоскоп, которым могли бы временно пользоваться, пока Баррис снова не возьмется за работу. Всех троих видели отъезжающими в машине Арктура, с видом серьезным и целеустремленным. Затем, в удобном месте, каковым оказался телефон-автомат на бензозаправке, задействовав аудиосетку своего шифрокостюма, Фред позвонил куда полагается и доложил о том, что в доме Роберта Арктура весь день определенно никого не будет. Он подслушал, как трое жильцов договаривались о том, чтобы смотаться до Сан-Диего в поисках дешевого ворованного цефаскопа, который какой-нибудь обормот продал бы им баксов за пятьдесят. Цена заманчивая. Такая цена стоила длинной поездки и всего потраченного времени.

Это также давало органам возможность предпринять небольшой нелегальный обыск, который их тайные агенты всегда проводили, когда никто не видел. Им предстояло вынуть ящички бюро — не прилеплено ли там чего скотчем к задней стенке. А также разобрать торшеры — не посыплются ли оттуда сотни таблеток. А также заглянуть в унитазы — не закреплены ли там вне поля зрения пакетики из туалетной бумаги, которые легче легкого смыть, пустив воду. А также заглянуть в морозильное отделение холодильника — не содержат ли на самом деле пакетики с морожеными бобами и горохом хитроумно запечатанную мороженую наркоту. Тем временем монтировались сложные голосканеры, и сотрудники рассаживались в разных местах, чтобы проверить их работу. То же самое и со звуком. Однако визуальная часть была важнее и отнимала больше времени. И, разумеется, сканеры должны были быть незаметны. Для соответствующего их монтажа требовался определенный навык. Все точки следовало проверить. Специалистам, которые этим занимались, хорошо платили, потому как, просрись они вдруг, голосканер был бы обнаружен кем-то из обитателей дома. Тогда все жильцы сразу узнали бы, что они под наблюдением, и мигом заморозили бы свою деятельность. К тому же они порой срывали бы часть сканирующей системы и загоняли бы ее за хорошие деньги.

В судах, размышлял Боб Арктур, ведя машину по автостраде Сан-Диего на юг, оказывалось крайне трудно добиться обвинительного приговора по краже и сбыту систем электронного слежения, нелегально смонтированных в чьем-либо жилище. Полиция могла лишь арестовать сбытчика за какое-то другое нарушение закона. А вот толкачи в аналогичной ситуации реагировали прямо и непосредственно. Арктур припомнил один случай, когда торговец героином, желая подпалить одной телке задницу, засунул два пакетика героина в рукоятку ее утюга, а потом позвонил с анонимным стуком по телефону «МЫ НАМЕКАЕМ». Однако, прежде чем стук сработал, телка нашла героин, но вместо того чтобы просто выкинуть, она его продала. Полиция приехала, ничего не нашла, затем сделала с телефонного стука «отпечаток голоса» и арестовала торговца за предоставление ложной информации властям. Отпущенный под залог, торговец поздно вечером навестил девушку и до полусмерти ее избил. Когда его поймали и спросили, зачем он выбил ей глаз, сломал обе руки и несколько ребер, торговец так и ответил, что телка наткнулась на его кровные два пакетика первоклассного смэка, загнала их за хорошие бабки и таким образом нагло его кинула. Таков, размышлял Арктур, был менталитет толкача.

Он выгрузил Лакмана с Баррисом выклянчивать дешевый цефаскоп; это не только посадило обоих на мель и удержало от возвращения домой, пока шел монтаж жучков, но и позволило Арктуру проведать одну подопечную, которую он уже больше месяца не видел. Этой дорогой он ездил редко, а телка, судя по всему, ничем особенным не занималась — только два-три раза в день ширялась винтом и торговала собой, чтобы за него расплатиться. Жила она со своим торговцем, причем в течение дня Дэн Манчер обычно отсутствовал. Что было очень кстати. Торговец тоже был наркозависимым, но Арктур никак не мог понять, от чего именно. Судя по всему, от широкого спектра наркотиков. Так или иначе, что бы в этот спектр ни входило, постепенно Дэн сделался злобным и придурочным, бешеным и непредсказуемым. Просто удивляло, как это местная полиция до сих пор не упекла его за бесконечные нарушения общественного порядка. Возможно, ментов подмазывали. А скорее всего, им просто было насрать. Сладкая парочка жила в трущобном районе среди пожилых граждан и прочей бедноты. Только ради очень серьезных преступлений полиция удосуживалась навещать квартал Кромвель-вилледж, соседнюю свалку, автостоянки и вечно закиданные мусором дороги.

Казалось, ничто не вносит большего вклада в общее убожество, чем кучка строений из базальтовых блоков, задуманных как раз с тем, чтобы людей из этого убожества поднять. Припарковавшись, Арктур нашел нужную лестницу, поднялся в пахнущую мочой темноту и нашел дверь с номером 4 в здании с буквой «Г». Перед дверью лежала полная банка «драно», и он машинально ее поднял, подумав о том, сколько детишек здесь играло. Тут Арктуру ненадолго припомнились его собственные детишки и предохранительные меры, которые он все те годы ради них предпринимал. Вот одна из них — поднять эту банку. Потом он постучал банкой в дверь.

Вскоре замок щелкнул, и дверь, на цепочке, приоткрылась. Девушка, Кимберли Хокинс, выглянула наружу.

— Чего надо?

— Ты что, подруга? — сказал Арктур. — Это же я, Боб.

— Чего это у тебя?

— Банка «драно».

— Ну-ну, без приколов. — В равнодушной манере девушка отцепила от двери цепочку; голос ее также звучал предельно равнодушно. Кимберли была подавлена, подметил Арктур. Сильно подавлена. Причем это в комплект к фингалу и разбитой губе. Затем, оглядевшись, он увидел, что окна неопрятной квартирки были разбиты. Осколки стекла валялись на полу среди перевернутых пепельниц и бутылок из-под кока-колы.

— Ты одна? — спросил он.

— Ага. Мы с Дэном подрались, и он свалил. — Девушка, наполовину мексиканка, низенькая и не особенно симпатичная, с землистым цветом лица первитиновой наркоманки, невидящим взглядом смотрела себе под ноги — и тут Арктур вдруг понял, что она сильно хрипит. От некоторых наркотиков такое бывало. Она даже специально перевязала горло. Согреть квартирку, похоже, было нечем — особенно с разбитыми окнами.

— Прилично он тебя уделал. — Арктур поставил банку «драно» на высокую полку, поверх каких-то порнороманов в мягких обложках — большинство совсем затрепанные.

— Хорошо хоть, у него ножа с собой не было. Его ножа марки «кейс», который он теперь всю дорогу на ремне в ножнах таскает. — Кимберли уселась в мягкое кресло, откуда торчали пружины. — Чего тебе. Боб? А то мне совсем хреново. Я пустая.

— Хочешь, чтобы он вернулся?

— Ну… — Она едва заметно пожала плечами. — Не знаю.

Арктур подошел к окну и выглянул на улицу. Дэн Манчер рано или поздно покажется. Девушка была источником денег, и Дэн знал, что ей нужны регулярные вмазки. Особенно когда ее собственный запас иссяк.

— Сколько еще перетащишься? — спросил он.

— Еще день.

— А где-то в другом месте можешь достать?

— Да, но не так дешево.

— Что у тебя с горлом?

— Простудифилис, — ответила Кимберли. — Сквозняки тут.

— Надо бы тебе…

— Если я пойду к врачу, — перебила она, — он увидит, что я на игле. Как я туда пойду?

— Врачу будет насрать.

— Ага. Конечно. — Тут девушка прислушалась к громким и нерегулярным автомобильным гудкам. — Это машина Дэна? Красный «форд-торино»?

Арктур глянул на замусоренную стоянку. Там притормозил помятый «торино»; пара его выхлопных труб хором выдыхала темный дым. Дверца со стороны водителя открывалась.

— Да.

Кимберли заперла дверь на два дополнительных замка.

— Наверное, у него с собой нож.

— У тебя есть телефон?

— Нет, — ответила она.