осела, а водитель — Рик, отдышался, он набрал номер оператора-видеофонистки Сан-Франциско.
— Соедините с госпиталем «Гора Сион», — попросил он девушку. Через минуту на экране появилась видеофонистка госпиталя:
— «Гора Сион» слушает.
— У вас находится пациент, Дейв Холден. В каком он состоянии? Могу ли я поговорить с ним?
— Минуту, я проверю, сэр. — Экран погас. Рик достал щепотку нюхательной смеси «Док Джонсон», размял ее пальцами, чихнул. Время шло, но ответа не поступало. Без включенного мотора температура внутри кабины ховера начала катастрофически быстро падать. — Доктор Коста сказал, что мистер Холден не отвечает на вызовы,
— сообщила видеофонистка, неожиданно появившись на экране.
— Я из полицейского управления, — объяснил Рик, и развернув свое удостоверение, показал экрану.
— Одну минутку, — ответила девушка и вновь отключилась. Рик достал еще одну щепотку «Док Джонсон»; привкус ментола вызывал раздражение. Опустив стекло кара, Рик выбросил жестянку с порошком в окно. — Извините, сэр, но состояние мистера Холдена, как сказал доктор Коста, не позволяет ему ответить на ваш вызов, вне зависимости от срочности дела…
— О'кей, — согласился Рик. Теперь, как показалось Рику, даже в воздухе запахло чем-то неприятным; он спешно поднял стекло. «Дейв действительно влип, — вздохнул Рик. — Просто удивительно, что они не прихватили и меня. Возможно, я действовал очень быстро, — заключил он. — Усыпил всех анди за один день. Они явно не ожидали от меня такой прыти. Гарри Брайант был прав, когда торопил меня». В машине становилось все холоднее; открыв дверцу, Рик выбрался на воздух. Неожиданный порыв ветра мгновенно продул одежду, пронизывая до костей; Рик начал ходить, похлопывая себя руками, чтобы согреться. «Было бы приятно поговорить с Дейвом, услышать его одобрительный отзыв. Думаю, он бы понял меня лучше, чем Мерсер. Для Мерсера все просто, потому что он принимает любое событие. Ничто ему не чуждо. Но то, что сделал я, чуждо мне самому. Все вокруг меня становится противоестественным. Я сам стал противоестественным». Задумавшись, Рик пошел вверх по склону, но каждый последующий шаг давался труднее предыдущего. «Я слишком устал, чтобы карабкаться вверх». Остановившись, он стер капли пота со лба, со щек; ему показалось, что пот сочится из всех пор его тела, измученного и разбитого. Ощутив ярость и злость к своему телу, он сплюнул; сплюнул, как будто надеялся освободиться от презрения к самому себе. Стало чуть легче, и он продолжил восхождение по склону навстречу неизвестности. Понятный, цивилизованный мир остался где-то вдалеке и в прошлом; ничто живое не сохранилось здесь, только он — Рик. Стало тепло. Не просто тепло, а неожиданно жарко, значит, прошло много времени. Он ощутил дикий голод. Он не ел бог знает сколько времени. Жара и голод призывали смириться. «Да, — согласился Рик, — я в самом деле проиграл. Из-за того, что я убивал андроидов? Или из-за Рейчел, которая убила мою козу?» Он никак не мог правильно оценить события прошедшего дня и сделать верные выводы; он продвигался вперед, все глубже погружаясь в туман галлюцинаций, заполнявших его сознание. И… неожиданно замер на самом краю обрыва, едва не свалившись в расщелину; он чудом предотвратил падение туда, где боль и беспомощность, туда, где неминуемая смерть. И никто не увидел бы, как он падает; никто не оценил бы степень всеобщей и его, Рика, деградации; никто не обратил бы внимание, что падению он противопоставил все оставшееся мужество… Усилия? Их оценят только мертвые камни и засохшие пучки травы, за которые он станет цепляться и которые полетят вместе с ним. В этот момент первый камень (это был настоящий камень, а не муляж из резины или мягкой пластмассы) со свистом ударил его в пах. И боль — это основополагающее знание об абсолютном одиночестве и страдании — прикоснулась к нему не абстрактно, а ужасающе реально. Он резко остановился. А затем, испытывая неодолимое внутреннее стремление, он продолжил восхождение. «Камни безвольно, но неумолимо катятся вниз с горы, — подумал он. — Я сейчас также неумолимо поднимаюсь вверх, не зная, зачем я прилагаю такие усилия».
— Мерсер, — сказал он, дрожа; остановился, замер. Перед собой он отчетливо различил смутную фигуру; человек стоял неподвижно. — Уилбер Мерсер. Неужели это ты? «Боже, — вдруг понял он. — Это моя тень. Мне надо поскорее спуститься вниз. Прочь с холма». Он торопливо ринулся вниз; перейдя на бег, он тут же упал; облако пыли взметнулось над ним и заволокло все вокруг. Он вскочил и побежал еще быстрее. Увидел припаркованный кар. «Я спустился с холма, — обрадованно произнес он, — и вернулся к ховеру». Распахнув дверцу, он втиснулся внутрь. «Интересно, кто бросил в меня камень? Там никого не было. И почему меня беспокоит этот вопрос? В меня однажды уже попали камнем во время слияния. Когда я воспользовался своим эмпатоскопом. Но тогда камень ударил всех и каждого. Сейчас произошло нечто новое. Или нет? Просто на сей раз камень попал только в меня. В одного». Задрожав, Рик достал из запасника запечатанную баночку нюхательной смеси. Он торопливо содрал ленту, открыл баночку и взял большую щепотку; Рик отдыхал — ноги торчали из открытой дверцы ховера, хотя сам он сидел внутри. Трудно найти более неподходящее место. Не стоило сюда лететь. К тому же он не в силах лететь обратно. «Если бы я только мог поговорить с Дейвом, — вздохнул Рик. — 51 бы пришел в норму. Запросто выбрался бы отсюда, вернулся бы домой и залег в постель. У меня, как и прежде, все еще есть работа, есть электрическая овца. Скоро появятся новые анди, которых предстоит усыпить; карьера не завершена; я еще не усыпил своего последнего анди. Возможно, я переживаю из-за них. Испугался, что анди вымерли». Он посмотрел на часы — девять тридцать. Подняв трубку видеофона, он набрал номер Дворца Правосудия на Ломбард-стрит.
— Соедините с инспектором Брайантом, — сказал он мисс Уайлд, видеофонистке Управления.
— Инспектор Брайант вышел. Он находится в своем каре, но я не могу с ним связаться. Видимо, он вышел из кабины.
— Он не говорил, куда направляется?
— Да, говорил. Что-то насчет андроидов, которых вы усыпили прошлой ночью.
— Соедините меня с моей секретаршей, — попросил Рик. Оранжевое треугольное лицо Энн Марстен мгновенно появилось на экране видеофона.
— Ага, мистер Декард. Инспектор Брайант пытался с вами связаться. Кажется, он внес ваше имя в список отличившихся и передал его Высшему Руководству. Вы ведь усыпили шестерых анди…
— Я знаю, что я сделал.
— Никому не удавалось прежде… О, мистер Декард, звонила ваша жена. Пыталась узнать, все ли в порядке. Кстати, вы в полном порядке? Он ничего не ответил…
— Все же, — сказала мисс Марстен, — вам следует позвонить ей. Она просила передать, что ждет вас дома.
— Вы слышали, что случилось с моей козой?
— Нет, я даже не слышала, что она у вас была.
— Они прихватили мою козу, — сообщил Рик.
— Кто, мистер Декард? Бандиты, которые воруют животных? Мы только что получили рапорт: новая банда тинейджеров…
— Нет. Бандиты, которые воруют жизни.
— Я не поняла, мистер Декард. — Мисс Марстен внимательно посмотрела на Рика. — Вы ужасно выглядите, мистер Декард. Очень утомлены. И… Боже, у вас подбородок в крови. Он провел ладонью по щеке и подбородку, посмотрел: действительно кровь. Видимо, в него попало несколько камней.
— Вы выглядите как Уилбер Мерсер, — сообщила мисс Марстен.
— Да, — согласился Рик, — я и есть Уилбер Мерсер; я навечно слился с ним, теперь мы едины. Я сижу здесь, надеясь, что нам удастся вновь разделиться. По-моему, это место возле границы с Орегоном.
— Может, прислать за вами патрульный ховер?
— Нет, — ответил Рик. — Я больше не работаю в Управлении.
— Вы переутомились, мистер Декард, — ласково произнесла секретарь. — Сейчас вам потребуется одно — как следует выспаться. Я передам инспектору Брайанту, что вы дома, отдыхаете. И, пожалуйста, позвоните домой жене. Она очень, очень волновалась.. Вам я могу сказать: вы оба в ужасном состоянии.
— Из-за козы, — ответил Рик. — Анди здесь ни при чем; Рейчел ошиблась — я усыпил их без труда. И специал ошибся, заявив, что я не смогу вновь слиться с Мерсером. Прав оказался только Мерсер.
— Будет лучше, если вы вернетесь в Зону Залива, мистер Декард. Сюда, где много людей. Думаю, возле
