потускнели.

— Еще ничего толком неизвестно… — Он сел и приготовился к мучительному ожиданию.

Джоан очень осторожно поставила мерную кружку со спорами Лорда Бегущего Моллюска на ручку кресла, в котором сидел Чак.

— Я отдаю это тебе. Ты хочешь, чтобы они остались у тебя, я знаю, — ведь это за тебя он отдал свою жизнь, и ты чувствуешь себя в ответе за это. Давай-ка я лучше расскажу, что делать, как только споры начнут проявлять активность.

Он взял ручку и бумагу, чтобы записать ее наставления.

Прошло на самом деле несколько часов, пока он — а тем временем прибыл наряд из департамента полиции Округа Росс, забрал с собой находившийся на крыше труп, и Джоан Триест ушла вместе с полицейскими — до конца не осознал, что же он наделал. Значит, Банни Хентман оказался прав. Он выдал Хентмана ЦРУ. Но ведь поступил он так только ради спасения своей жизни. Это, однако, врял ли оправдало бы его в глазах Хентмана. Тот тоже пытался спасти СВОЮ жизнь.

В любом случае сделанного не вернешь. Сидя один в пустой квартире, он продолжал ждать прибытия принадлежащего ЦРУ межзвездного корабля. Корабля, который, по всей вероятности, так никогда и не прибудет. И что тогда? Тогда, твердо решил он, я так и буду сидеть здесь и ждать кого-нибудь еще, хотя бы следующего громилу из окружения Хентмана. И жизнь мою можно будет отмерять тогда чайными ложками.

А ждать еще нужно было чертовски долго!

Слегка поклонившись, Габриель Бейнс произнес:

— Мы — единственно законный орган, обладающий всей полнотой власти на данной территории, и наивысшая инстанция, решения которой не подлежат отмене или пересмотру. — Он, с откровенно вызывающей учтивостью, предложил стул психологу с Земли, доктору Мэри Риттерсдорф. Она ответила сдержанной улыбкой. Ему показалось, что у нее усталый вид. Улыбка ее в самом деле выражала чистосердечную благодарность.

Члены совета представились доктору Риттерсдорфу каждый по-своему, в соответствии с собственными характерными особенностями.

— Говард Строу. Маний.

— Д-Джекоб Саймион. — Саймиону не удалось сдержать идиотской ухмылки. — Из поселка гебов, где сел ваш корабль.

— Анетта Голдинг. Поли. — Взгляд ее оставался настороженным, она выпрямилась, не поднимаясь со стула, и теперь пристально наблюдала за женщиной-психологом, которая самым бесцеремонным образом вторглась в их жизнь.

— Ингрид Хибблер. Один, два, три. Оден.

— Это должно быть… — доктор Риттерсдорф на мгновенье задумалась. — О да, разумеется. Одержимые навязчивое идеей.

— Омар Даймонд. Разрешаю вам самим догадаться, какой из кланов я представляю. — Даймонд рассеянным взглядом обвел помещение, где заседал совет, затем, казалось, весь ушел в себя, к немалой досаде Габриеля Бейнса. Сейчас вряд ли было подходящее время для проявления индивидуальной активности, пусть даже и мистического характера. Пришла пора, когда все они должны функционировать как единое целое или вообще ничего не делать.

— Дино Уоттерс, — невыразительно, с безысходностью в голосе произнес депр. Он попытался было сказать еще что-то, затем осекся; бремя пессимизма, полнейшей безнадежности оказалось слишком для него велико. Он снова опустил голову, вперил отсутствующий взгляд в пол и стал тереть пальцами лоб, чтобы хоть как-то унять нервный тик.

— А кто я, доктор Риттерсдорф, вы уже знаете, — сказал Бейнс и стал шелестеть лежавшими перед ним бумагами. В них зафиксирован плод объединенных усилий всех членов совета, это своего рода их совместный манифест. — Выражаем искреннюю благодарность за то, что вы сюда прибыли, — начал он, но затем стал прочищать горло, так как голос его стал хриплым от напряжения.

— Спасибо вам за то, что вы позволили мне присутствовать здесь, — произнесла доктор Риттерсдорф официальным тоном, однако, как ему показалось, одновременно и несколько угрожающим. Взгляд ее оставался суровым.

— Вы просите разрешения на посещение и других поселков, кроме Гандитауна. В особенности же вы настаиваете на том, чтобы вам разрешили произвести обследование поселка Высоты Да-Винчи. Мы обсудили вашу просьбу. И приняли решение отклонить ее.

— Понимаю, — кивнув, сказала доктор Риттерсдорф.

— Скажите ей почему, — громко произнес Говард Строу. Лицо его исказилось, он ни на мгновенье не отрывал глаз от дамы-психолога с Земли. Его ненависть к ней наполнила все помещение и до предела накалила атмосферу. У Габриеля Бейнса было такое ощущение, что он вот-вот задохнется.

Подняв руку, доктор Риттерсдорф предложила:

— Подождите. Сначала зачитайте мне свое совместное заявление. — Она обвела всех по очереди членов совета неторопливым, твердым и абсолютно профессиональным испытующим взглядом. Ответный взгляд Говарда Строу был исполнен нескрываемой злобы. Джекоб Саймион быстро наклонил голову и только глуповато улыбнулся, чтобы не привлекать к себе внимания психолога. Анетта Голдинг побледнела и стала нервно царапать свой большой палец. Депр даже не заметил, что какое-то время находился под пристальным наблюдением, он так ни разу и не поднял головы. Ответный взгляд шиза, Омара Даймонда, был слащаво покровительственным, однако, как показалось Бейнсу, за этим скрывалась тревога. У Даймонда был такой вид, что Бейнс даже стал опасаться, как бы тот в любое мгновенье не закусил удила.

Что же касается себя самого, то он нашел доктора Риттерсдорф весьма привлекательной особой. И ему стало интересно — что все-таки означает ее прибытие сюда одной, без мужа. К тому же наряд доктор Риттерсдорф совершенно необъяснимо не соответствовал деловому характеру ее встречи с представителями всех населявших спутник кланов, ибо был подчеркнуто женственным: черный свитер и юбка, золоченые босоножки с загнутыми самым озорным образом вверх носками. Плюс ко всему — стройные ноги без чулок. Свитер, как заметил Бейнс, облегал ее фигуру чуть плотнее, чем следует. Было ли все это сознательным со стороны миссис Риттерсдорф? Этого он сказать не мог, однако в любом случае, он вдруг обнаружил, что все его внимание приковано не к тому, о чем она говорила, а к ее четко вырисовывающейся под свитером груди. Она была не такой уж большой, но выпуклой и сЬвершенно не отвислой. Ему очень понравилась ее грудь.

Интересно, подумал он, не ищет ли эта женщина — а было ей, судя по всему, лет тридцать — тридцать пять, что предполагало, что как женщина она безусловно вступила в пору самого расцвета, — так вот, не ищет ли она чего-либо большего, чем просто успеха на профессиональном поприще. У него было, хотя и интуитивное, но очень сильное предчувствие, что доктора Риттерсдорф преследует не только желание получше справиться со стоящими перед ней как специалистом задачами, но и чисто личные побуждения. Она сама вряд ли осознавала это. Женское тело, отметил он про себя, само выбирает пути самовыражения, которые зачастую вступают в противоречие с теми целями, которые ставит сознание. Сегодняшним утром, поднявшись с постели, доктор Риттерсдорф, возможно, просто решила, что неплохо бы одеть именно этот черный свитер, после чего больше об этом не думала. Но тело, повинуясь гормонам, выделяемым прекрасно функционирующими железами внутренней секреции, куда лучше, чем мозг, понимает что к чему.

И это вызвало соответствующий отклик в аналогичной части его организма. Однако, в его случае такая реакция была еще и сознательной. И, отметил он про себя, это можно будет обернуть на пользу всей нашей колонии. Эта личная ее заинтересованность, в какой-то мере даже сопричастность, может стать серьезной помехой для наших противников, а нам сослужить немалую пользу. Размышляя над этим, он