Боже милостивый, какую еще беду она на себя накликала, затеяв этот маскарад?

Франческа тяжело вздохнула, как раз в тот момент, когда Маркус протянул ей руку.

– Я – Маркус.

– Да, – сказала она, пожимая ему руку. – Я знаю.

– Мы пройдемся, – заявил Миэр, не давая Маркусу продолжить разговор. – Ты потом присоединишься к нам позже?

– Могу и сейчас, – ответил Маркус. – Возможно, мне следует...

– У Джудит будет сердечный приступ, если она увидит нас обоих рядом с вдовой. Дай нам двадцать минут.

– Как пожелаешь, – пробормотал Маркус.

– Пошли. – Его тон не допускал возражений. Миэр взял ее за локоть, но она внезапно устремилась вперед, желая освободиться от его жестких пальцев и привести в порядок мысли.

Ситуация оказалась настолько рискованной, что избежать осложнений было почти невозможно.

Опрометчивый поступок. Ложный танец. Обман.

У нее есть сто фунтов, он дал их ей накануне вечером, продемонстрировав свое истинное отношение к Саре Тэва, точнее к Франческе, игравшей ее роль.

Пора выбираться отсюда. О Саре и Кольме она узнает потом. Кольм при встрече все объяснит.

Она отправится домой, в Брейдвуд, к тете Иде, где жизнь не так сложна, как здесь, рядом с переполненным злобой графом. И она будет ждать Кольма, потому что он ведь наверняка приедет за ней.

Иного выхода из этой неимоверно запутанной ситуации Франческа не видела. Конечно, оставался еще один вариант – она может сказать ему правду, но вряд ли он ей теперь поверит. Скорее всего, слушать не станет.

Он уверен, что она – Сара, и доказывать ему обратное бесполезно.

Ну и пусть думает, что она – Сара. Пусть вспоминает ее непристойный танец и ее аристократический вид.

Пусть он до конца дней своих терзается этими воспоминаниями...

Уоттен встретил их у входа.

– Миледи и леди Филиппа ожидают вас в гостиной.

Миэр фыркнул и подтолкнул ее в сторону лифта. Франческа вырвалась из его властных рук, возмущенная таким обращением и нервничая из-за предстоящей встречи с матерью Уильяма.

– Если вы не будете относиться ко мне с уважением, то и они не станут, – прошипела Франческа.

– А никто и не должен тебя уважать, – парировал Миэр. – Вся семья знает, что ты собой представляешь, и кое-кто даже желал твоей смерти.

Это так потрясло Франческу, что она не сразу нашлась что ответить. Этот «кое-кто», конечно же, Миэр, решила она, единственный жестокий и бессердечный... но тогда... почему он приехал за ней? Почему? Почему?

Нет, не только он мог пожелать смерти Сары, возможно, это была его мать.

И поэтому встреча с ней становилась еще более опасной.

Как же все они презирают Сару, чья любовь и забота сделали Уильяма счастливым.

Но этим утверждением не сразишь его мать. Она драконша.

И все же сам факт этой любви остановил даже Миэра. И уж тем более его мать не смогла бы окружить его такой любовью.

Возможно, у нее все же больше влияния, чем она предполагала, решила Франческа, когда лифт остановился и Миэр открыл дверь.

– После вас, миледи.

– Как пожелаете, милорд.

Она вдруг стала удивительно спокойной. После того как Миэр выплеснул на нее ушат грязи, чего она могла ожидать от его семьи? И что они могли с ней сделать? Сама мысль о том, что один из них желает ей смерти, придала Франческе силы.

А главное, к утру, она уже покинет Миэршем.

Будь Сарой. Говори то, что сказала бы Сара. Но всегда оставайся леди. Именно этого они и не ожидают.

Уоттен остановился перед массивной двойной дверью и повернулся к ней.

– Если желаете, миледи, я возьму вашу шляпу.

– Конечно. – Франческа хотела, чтобы они увидели ее лицо, ее глаза, ее манеры. Откинув вуаль, она вынула шпильки и передала шляпу Уоттену.

– Прекрасно, миледи. – Уоттен, подумала она, понимает больше, чем семья, больше, чем Миэр, больше, чем даже могла рассчитывать Сара.