морской научный директорат, причем нам повезло заполучить в качестве его главы профессора Кюпфмюллера. Перед ним была поставлена задача совместно с правительственным исследовательским центром и научными и промышленными экспертами создать для подводных лодок новый поисковый приемник, работающий в большом диапазоне частот, который будет принимать больше сигналов вражеских РЛС и давать более точную информацию, способную предотвратить неожиданное нападение.
Вторым по значимости стало обеспечение подводных лодок более мощным оружием ПВО, что должно было сделать их менее беззащитными перед внезапными атаками с воздуха. Имея такие орудия, подлодки могли, если уже не успевали погрузиться, принять бой с противником.
С помощью Шпеера нам удалось настолько ускорить работы по третьему основному направлению совершенствования вооружения подводных лодок – созданию акустических торпед, что такие торпеды появились не осенью 1944 года, как первоначально планировалось, а в августе 1943 года.
Как повлияют все эти усовершенствования на усиление боевой мощи наших подводных лодок, оценить заранее было невозможно. Это могло проясниться лишь в процессе боевых операций.
В непосредственной близости от баз в Бискайском заливе немецкие подводные лодки подвергались самой большой опасности, во-первых, потому что здесь противник сконцентрировал больше всего самолетов, целенаправленно занимавшихся поисками подводных лодок, а во-вторых, потому что на сами базы налеты были отнюдь не редкими.
25 октября 1940 года я был вызван на доклад к Гитлеру, который возвращался после встречи с Франко и находился в Париже. Гитлер спросил, какие, по моему мнению, необходимы убежища, чтобы защитить наши подводные лодки в Бискайском заливе против атак с воздуха. Я ответил, что для подводных лодок в порту, независимо от того, на плаву они или в доке, должны быть предусмотрены бетонные убежища. Ремонтные мастерские следует защитить так же.
Гитлер заявил, что позаботится о немедленном начале работ и что я могу больше на этот счет не беспокоиться. Я доложил о состоявшейся беседе гросс-адмиралу Редеру.
Через несколько дней ко мне пожаловал лично доктор Тодт, чтобы уточнить типы и количество укрытий для подлодок, которые следует построить в портах, а также предпочтительную очередность.
Выполнение этой воистину гигантской задачи было поручено архитектору Доршу, который обеспечил ее выполнение в удивительно короткие сроки. К концу 1941 года подлодки в Лориане и Ла-Паллисе уже стояли в бетонных «пеналах». В середине 1942 года было завершено их строительство в Бресте и Сен-Назере, а чуть позже и в Бордо. Под руководством главного конструктора штаба ВМС подобные сооружения, правда в меньшем количестве, были построены и в Германии.
Англичане совершили большую ошибку, не атаковав эти бетонные «пеналы», пока их еще строили, то есть в момент, когда они были наиболее уязвимы. Но британские бомбардировщики предпочитали налеты на немецкие города. А когда наши подлодки удобно устроились в бетонных укрытиях, было уже слишком поздно.
Тем не менее в начале 1943 года, когда битва за Атлантику, с точки зрения англичан, вошла в решающий этап, британский военный кабинет, позабыв о предыдущих опасениях относительно возможных жертв среди мирного населения Франции, принял решение о воздушной атаке на французские города и сооружения вблизи военных баз подводного флота.
Эти налеты, превратившие жилые кварталы французских портовых городов в руины, никак не повлияли на состояние подлодок и их ремонтных мощностей. В единственном случае крыша одного «пенала», усиление которой еще не было завершено, получила повреждения.
Таким образом, подлодки были защищены от атак с воздуха на базах, но подвергались им немедленно после выхода в Бискайский залив. Из-за слабости нашей авиации мы не смогли установить господство в воздухе в прибрежной зоне, где располагались наши атлантические базы, поэтому перед нами постоянно стояла задача обеспечить проход подлодок через опасные воды с минимальными потерями.
22 мая 1943 года подлодка «U-441» (командир Гетц фон Харман), первая подводная лодка, переоборудованная в «ловушку для самолетов», вышла из Бреста. На ней было установлено два 2-см четырехствольных орудия и одна полуавтоматическая 3,7-см скорострельная пушка. Лодка должна была не «отогнать» самолет, а сбить его. Мы надеялись, что, понеся потери от таких «противолодочных субмарин», англичане впредь поостерегутся слишком уж рьяно нападать на наши подлодки, находящиеся на поверхности воды. По крайней мере, они должны были почувствовать, что такая атака – дело небезопасное.
Вначале все шло по плану. 24 мая 1943 года «U-441» была атакована «сандерлендом», который был довольно быстро сбит. Однако из-за сбоя в кормовой четрехствольной установке самолет успел сбросить бомбы. Поэтому подлодка «U-441» сама получила повреждения и была вынуждена вернуться на базу.
8 июня 1943 года «U-758» (командир Фейндт) первой из подлодок, оснащенных новым вооружением, вступила в бой с самолетом, взлетевшим с палубы авианосца. Доклад капитана о бое был следующим:
«
Проследовал на полной скорости на юго-запад. Заметил еще два самолета – „лизандер“ и „марлет“. Они сделали несколько кругов над лодкой на расстоянии 4000–5000 ярдов и на высоте 10 000 футов, но не атаковали. Было несколько случайных выстрелов, но ни одного попадания.
Две 2-см автоматические пушки повреждены огнем противника. Подъемное и поворотное устройства единственного орудия заблокированы. 11 человек (в основном орудийные расчеты) получили легкие ранения. Принял решение погружаться».
После этих двух стычек мы пришли, на мой взгляд, к вполне обоснованному выводу: установленные на подлодках новые орудия ПВО дают положительные результаты.
Незадолго до этого мы выяснили, что если подлодки, следуя через Бискайский залив группой, используют свои новые орудия ПВО все вместе, то они имеют возможность не подпустить к себе атакующие самолеты или, по крайней мере, заставить их сбросить бомбы не прицельно. Этот факт, а также успешный опыт «ловушки для самолетов» «U-441» подсказал нам мысль впредь ввести новое правило: в Бискайский залив подводные лодки должны проходить группой.
Первые результаты были обнадеживающими. В июне одни группы подлодок прошли залив беспрепятственно, другие сумели отбить атаку вражеских самолетов.
Но уже через две недели противник выработал контрмеры к нашей новой тактике. Если с самолета замечали группу подводных лодок, он следовал за ними, оставаясь за пределами дальности действия орудий ПВО, но все же достаточно близко, чтобы не дать лодкам погрузиться без риска подвергнуться бомбежке еще в процессе погружения. Затем на подмогу прибывали другие самолеты, и начиналась совместная атака.
К примеру, группа из 5 подлодок, направлявшаяся к выходу из залива, отбив несколько одиночных атак, неожиданно оказалась под бомбами четырех истребителей-бомбардировщиков одновременно. На «U-155» и «U-68» людские потери оказались настолько велики, что лодкам пришлось вернуться на базу.
Стало очевидно, что идти днем по поверхности воды все же слишком опасно. Поэтому мы вернулись к старой тактике: днем субмарины должны были оставаться в подводном положении, всплывая только для подзарядки батарей. Если активность противника в воздухе оказывалась слишком большой, всплытие откладывали до наступления темноты.
В конце июня 1943 года британское адмиралтейство укрепило кольцо блокады у Бискайского залива специальными противолодочными группами. В результате наши потери, резко снизившиеся в начале июня, когда подлодки стали следовать по заливу группами, снова возросли. Когда бы подлодка ни всплывала для
