человек пускал только кровавые пузыри.

***

Шустрый держал в руках то, что осталось от моего ботинка. Кожа лопнула по швам и лепестками держалась на подошве, тоже в между прочим, лопнувшей. Хаймович откашлялся.

- Печально я гляжу на наше поколение, его грядущее или пусто, иль темно…Что теперь с тобой босоногим делать? – Спросил он у меня.

Ввиду отсутствия ответа, я пожал плечами. Ногам было зябко, и они подмерзали. Сбитый ноготь на большом правом пальце кровил, теперь там у меня билось сердце. Другой

обувки не было, и не предвиделась. Расклад выходил грустный, как теперь шлепать по грязи? Не скажу, что ноги мои нежные и холеные. Об пятки впору было ножик править. Однако к холоду они не привычные.

- Ну, вот что, предлагаю пошарить по дачным домикам. Дачники народ запасливый. Какие-никакие сапоги найти можно.

Не теряя времени, мы и двинули по ближайшим подворьям. Обуви оказалось валом. Дырявые кроссовки, резиновые шлепанцы, которые Хаймович именовал сланцы, были и простые тапочки со стоптанными пятками. Я, было присмотрел себе пару таких тесноватых и спадающих с ног, но если дырки проделать и на шнурки взять, продержаться можно. Как вдруг Косой издал окающий возглас и извлек на свет божий некие говнодавы необъятных размеров. Говнодавы были тоже целиком резиновые, черные и поднимались выше колена.

- Замечательная обувка рыбака и охотника! – Обрадовался старый.- Ну, кА ,Максим примерь на ногу!

- Чего мерить и так видно, что большие.

- Это и хорошо, в другой раз может, не порвутся…

- Другого раза не будет.

-Ой! Не зарекайся! Эта твоя способность очень для выживания полезная. Ты же теперь с Мухой почти наравне…Тоже можешь крылья отрастить.

- Дед, ты же помню, говорил, что не было у Мухи никаких присосок, и летать он не мог?

- Каждому знанию, своё время,- вздохнул дед, - скажи я тебе тогда ,что он на самом деле мог, разве поверил бы? А если и поверил, то опять таки, начал бы ненужные вопросы задавать?

- Ненужных вопросов не бывает, - ответил за меня Федор, - лучше знать раньше, чем поздно.

Но его выпад старый проигнорировал и продолжил:

- А теперь Максим, давай поучу я тебя портянки мотать. Вот и обрывки твоих штанов пригодятся.

Пока дед пеленал мне ногу как младенца. Закололо в висках. Быстро и пронзительно, словно Розина швейная машинка иголкой застучала. Я зажмурил глаза и увидел красные точки, приближающиеся со всех сторон.

- Они возвращаются…

Все разом оглянулись. Ещё одной встречи нам не пережить.

- Быстро в дом! – скомандовал Хаймович.

Мы и без его команды влетели в домик, в котором Косой нашел болотные сапоги. Вторую ногу я наспех сунул в сапог и мельком глянул на дом. Домик был добротный из серого силикатного кирпича, крытый железной черепицей. Не было бы в нем окон, цены б ему не было. Но вот, мы уже в домике и переворачиваем кровать. Матрац падает на пол, мыши разбегаются с него с писком и возмущением. Два пинка и спинки отлетают ,панцирной сеткой к окну. Древний кухонный стол подпирает сооружение. Остается ещё одно окно и кровать поменьше. Но, немного подумав, решили её не трогать. Правда, есть веранда с длинным стеклянным окном, там нам не продержаться. Поэтому отступили мы сразу во вторую комнату. Нас шестеро, а комнатка явно на двоих. Тесно. Мы бестолково топчемся.

Ревет Максим младший. Вот досталось пацану с детства. Никакого покоя. Луиза затравленно оглядывается в поисках безопасного места. Я сметаю половик с пола. Нога задевает за большое металлическое кольцо. Крышку на себя. Так и есть! Погреб. Черная яма дохнула на нас застарелым гнильем и мышиным пометом. Покрытые белой плесенью, мохнатые ступеньки.

- Роза, Луиза, давайте вниз!

- Шустрый! Ты с ними. – махнул головой Федор.

Сережка не успел взъерепениться, как я схватил его за плечи и ,шепнув на ухо: «Ты последний защитник. Если ,что …».Отправил его следом. Обеденный стол перевернули и прикрыли крышку погреба. Вот и готовы. Хаймович притулился спиной к панцирной

сетке, прикрывающей оконный проем. В его руках появилась тонкая сигаретка, которую он покрутил в пальцах, и наконец прикурил.

- Ну пожалуй и всё хлопцы…Зря вы меня послушали дурака старого. В пригороде может ещё прожили бы…

- Чему быть, того не миновать, - мрачно сказал Косой ,под завязку набивая магазин.

- Всё обойдется ,- заявил я, сам ещё не веря своим словам и предчувствиям. Но все же следуя примеру Федора, давил патроны один за другим.

- Может это не они ? Ты не обознался?

- Они. Но я думаю, обойдется. Вы здесь посидите,…я сам к ним выйду.

- Максим , даже Мишкой косолапым, ты не справишься с ними один.

- Кем?

- Медведем, как ты давеча превращался.

Вот оно, что! А они скрывали, мямлили что-то? Себя то со стороны я не видел.

Проблеск гордости и некоего самоуважения мелькнули в сознании. Неплохо. Этим собакам стоило меня уважать и бояться. Хотя не собаки они, прав Косой, не собаки.

- Попробую договориться. Только вы не…Словом. Если шума не будет. Не стреляйте.

- Максим, - испытующе посмотрел на меня Хаймович, - Ты зря не геройствуй. Это тебе не рой с коллективным разумом, а дикие собаки.

- Попытка не пытка, - сказал я и, чтобы больше не оттягивать неизбежное, с бьющимся сердцем переступил порог комнаты, прикрывая за собой дверь. Так же тихо и нежно открыл входную дверь и, выйдя на крыльцо, присел на корточки. Так удобней им в глаза смотреть. Пятеро псов сидели полукругом передо мной. Десять глаз тяжело, не моргая, уставились на меня. Они ловили каждое моё движение. И хоть сидели они вполне свободно, хвосты были вытянуты по струнке. Я знал, что набросятся они мгновенно, если что…

Поэтому сидя на корточках, я вполне мог их обдурить. Как далеко я могу прыгнуть из этого положения, они понятия не имеют. И прием этот на других собаках проверен и испытан не раз. Ну, что ж пора с ними потолковать. Настроившись на более крупного кобеля в центре, я мысленно спросил:

- Зачем пришли? Кроме смерти вы ничего здесь не найдете.

-Ты один. Зачем грозишь.- Недовольное ворчание. Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки.

-Я не один и ты это знаешь. Незачем врать.

- Людям моего племени не свойственно вранье… Мы не то ,что презренные …

( непонятное определение, видимо относящееся к нам, двуногим)

- Вы пришли за добычей? Вам мало?

- Нет. Но мы не успокоимся пока не убьем всех..

- Вы голодны?

Кобель фыркнул.

-Вы наши враги изначально.

- Так о чем ты хотел поговорить?

- Ты не такой как они…ты перевертыш, и кроме того ты в честном бою убил вожака. Можешь уйти.

-О, как? Только они моё племя и я их не брошу. И кроме того, - я оскалился тоже показывая зубы, - убивший вожака сам становится вожаком!

Тут я как говориться попал в десятку. Псы оживились и даже попытались привстать.

Но главный так зыркнул на них, что они присели назад.

- Не забывай, что ты не один из нас!

- Разве я сказал не правду?

- Правду, но…

- Но тебе не выгодно, чтоб я стал вожаком, поскольку вожак сейчас ты!

И он прыгнул. Я предчувствовал это. Поэтому натолкнулся он не на смешного человечка нелепо сидящего на корточках, а на распрямленную пружину с ножом в левой руке.

И рука эта левая вспорола ему брюхо снизу вверх, пока правой я отводил его оскаленную пасть. Он отчаянно взвизгнул и отлетел от меня метра на четыре. Псы, не ожидавшие такого поворота, повскакивали со своих мест и устремились ко мне.

- Сидеть! – Рявкнул я на них, мысленно и в полную глотку.

И они отступили. Грудь моя высоко вздымалась, словно после долго бега. Куй железо пока горячо, успех надо закрепить.

- Кто теперь вожак? Ну?! Кто вожак?

Мысленно же я говорил, кто не признает меня отправиться следом …в кусты смородины, со вспоротым брюхом…Окровавленная рука сжимала нож. И именно к этой руке подошел сначала один пес, поджав хвост под брюхо. Он обнюхал руку и лизнул в знак преданности. То-то же! Оскалил я зубы. Подошел еще один, усиленно подметая хвостом двор и прижав уши. К оставшимся двум я подошел сам, свалил их на землю ,ухватив за загривки.

И они подняли лапы, открывая серые мягкие животы. Я не удержался, провел правой по брюху. Пес настороженно следил за моей рукой. Двое первых оказались за спиной, но я не упуская их из виду , мысленно зарычал, а когда обернулся они сидели прижав уши.

Дело сделано! Сердце ликовало.

Скрипнула, приоткрываясь, дверь, выглянул Хаймович:

- Эй! Маугли, не забудь им сказать, что вы одной крови.

***

Небольшой пригорок перешел в низменность. Сосновый бор, перемежающийся березами и кедрами, уступил место елкам и пихтам. Лес стал темный. Пихтовая горечь стояла в воздухе, забивала нос и оседала на небе. Лис сплюнул этой горечью. Не