отличающееся. Иные пропорции, иная гибкость суставов. Когтистые четырехпалые руки. За белесой пеленой в помутневших мертвых глазах угадывались очертания вертикальных зрачков. Раздвоенный длинный язык. Острые треугольные зубы. Крупная чешуя, когда-то бывшая, вероятно, зеленой. Лысая голова, увенчанная тяжелым гребнем, – в отличие от нашей новой знакомой, исходный вариант не имел на коже ни единого волоска, даже бровей и ресниц. Видимо, мой сравнивающий взгляд оказался слишком уж откровенным, да и Палиар пялился с неподдельным интересом, переводя взгляд с гостя из-за Врат на его живую родственницу, – химера не выдержала.

– Чего уставились! – с неприязнью огрызнулась она. – Думаете, меня кто-то спрашивал, прежде чем… соединить с этим существом?

Я пожал плечами:

– А мне казалось, тебе нравится пугать людей.

Ответом мне послужило злобное шипение.

За банкой с ящеролюдом следовал ряд других, демонстрирующих последовательные этапы создания химеры из чужака и большой обезьяны. Последний из представленных образцов принадлежал к женскому полу и строением с подозрительной точностью соответствовал нашей спутнице. Я сдержал вертящуюся на языке колкость. Не стоит дразнить чешуйчатую воительницу сверх меры.

Интуиция меня не обманула. Химеру просто перекосило от близости существа в банке.

– Надо сдвинуть… это, – сообщила она, дрожа от ненависти. – Дайне, чтоб ему перерождения не видать, любитель пошутить.

Времени выяснять, что забавного нашел архимагистр в подобном расположении тайника, не было совершенно.

Круглая банка из толстого стекла с солидным основанием ирганского дерева и не менее внушительной крышкой весила поболее нас двоих, вместе взятых. Не особо надеясь на худосочного чародея, я навалился плечом, моля звезды о том, чтобы эта дрянь оказалась крепкой и не разлетелась вдребезги под собственной тяжестью. Вряд ли пол, залитый неаппетитным «рассолом» из-под дохлой химеры вперемешку с осколками стекла, облегчит доступ к тайнику.

Наконец, мы отодвинули банку на достаточное расстояние, чтобы освободить квадрат паркета, окруженный смутной дымкой замаскированного контура. Чешуйчатая проводница опустилась на четвереньки, открывая такой вид, что щеки Палиара залило ярким румянцем, и принялась внимательно прослушивать пол, пока не ткнула уверенно в уже подмеченный мной квадрат:

– Тайник.

Пока чародей копался с маленькой, не больше четырех ладоней в длину и ширину, плетенкой, я успел изучить от скуки все содержимое окружающих полок. Особенно дорога сердцу архимагистра Дайне оказалась ползучая чешуйчатая дрянь вроде ящериц и змей – что в целом было несложно предугадать. Но большую часть существ я попросту не узнал. Интересно, они хотя бы из этого мира?

– С этим все, – доложил чародей, когда истаяли последние нити сложного кружева, соединявшего его ауру с охранкой. – Еще ловушки есть?

Химера подцепила когтями незакрепленные дощечки, прикрывающие тайник, и склонилась, прислушиваясь.

– Вроде ничего, – заявила она, одним текучим движением принимая сидячую позу.

«И все-таки она красивая», – подумалось мне неожиданно. Не в качестве женщины, нет. Боевая химера, создание чародея Дайне, была произведением магического искусства еще более сложным и совершенным, нежели памятный бокал. Очень давно, когда мы были еще совсем мальчишками, сердобольный Подсолнух приволок откуда-то котенка со сломанной лапой. Несмотря на все наши старания, лапа срослась криво, два года кот неуклюже ковылял на трех ногах, неспособный поймать и лягушку, и имел равноправную долю в разделе главного сокровища беспризорника – еды, пока однажды не исчез с концами. Нам не удалось залечить животному его собственную лапу. А архимагистр приживил к человеческому телу мышцы и органы чужака из другого мира – и получившееся существо вело себя так, словно и родилось таким.

– Подождите, перепроверю на всякий случай, – сказал я, возвращаясь к тайнику, но Палиар меня уже не слушал.

Победно улыбаясь, чародей потянулся в глубину потайной ниши, и тут я увидел, как в темном провале блеснула яркая переливающаяся искорка. Как капля росы на тонкой паутине.

– Стой! – закричал я, наплевав на всю маскировку.

– А? – переспросил Палиар, обернувшись. Зеленые глаза удивленно хлопнули – раз, другой. А потом пальцы чародея коснулись нити.

Сеть сомнифицирующего контура взмыла из-под пола, вмиг оплетая невезучего парня с головой. Я уже видел подобное заклинание в действии, но до жизни и здоровья угодившего в сонную ловушку старшекурсника мне не было никакого дела. Кометы, замертво лежит, кажется, не дышит даже! Наклонившись над чародеем, я попытался нащупать на шее пульс. В тот момент, когда я совсем уж было уверился в его отсутствии, пальцы вдруг ощутили отчетливый толчок. Живой.

– Ну что за дурак! – прошипела химера, скривившись от досады. – Самоучка, ты сможешь снять с него сеть?

– Нет, – признался я честно. – Слишком тонкая работа. Скорее убью, чем помогу.

– Тогда договор теряет всякий смысл, – поморщилась воительница. – Я не пойду с тобой дальше.

– Почему? Поддержать силой готовые контуры я способен и сам. Я не дам тебе умереть.

– Ты ринский маг. Чужая школа. В Академии у меня есть шансы выжить. Там – нет.

– Я не ринский маг. Я маг сам по себе. Без всяких школ.

Химера лишь насмешливо фыркнула в ответ на подобное заявление:

– Это ты сейчас полагаешь, что сам по себе. А лет через десять ты будешь либо ринским магом, либо мертвым магом. Хотя, скорее всего, не проживешь и года.

– Это не новость. Уже одиннадцать лет мне такое твердят.

– Считай, что получил добрый совет, – скривилась химера. – Хочешь прожить долго, не порти отношений с ринской школой. А теперь прощай. Выдавать тебя боевикам я не стану. Спасайся как получится.

На этом она развернулась и двинулась обратно к зверинцу – бесшумной, слишком плавной для человека походкой, подчеркивающей чуждость этого существа не меньше чешуи и вертикальных зрачков.

Гадство!

Я взглянул в окно: лишенные силы темные линии охранок едва проглядывались на фоне звездного неба. Дело дрянь – боевики погасили уже оба слоя. Скоро будут здесь. Надо живо соображать, куда податься. Но сначала – свиток.

По рваной ауре проскальзывали волны синеватого мерцания. Или это в глазах уже мерцает? Нет, на самом деле. Плевать. Все равно другого выхода уже нет. Два коричневых жгута к основному контуру ловушки… Кометы, только бы не потерять сознание!

Не потерял. Усыпляющая ловушка оказалась последним препятствием на пути к заветному свитку. С опаской вытащив из тайника небольшой металлический цилиндр, я одним движением смахнул с него тонкую сеть неизвестных заклинаний и отколупал крышку, вытряхивая содержимое.

Ринский посвященный был прав: эту вещь невозможно перепутать с чем-то другим. Тонкий и гибкий, как бумага, материал оказался на ощупь гладким, словно шлифованный камень или дерево. Не удержавшись от искушения, я попробовал надорвать уголок, но не тут-то было. Зеленый полупрозрачный лист и не думал поддаваться. Содержимое таинственного свитка чем-то неуловимо походило на памятную магическую книгу. Только символы были еще более запутанные и сложные, похожие на причудливые разлапистые кляксы.

Удовлетворив собственное любопытство (а точнее сказать, распалив), я скатал свиток и заткнул за пояс. Из первой попавшейся склянки на полках извлек какую-то чешуйчатую дрянь с распотрошенным брюхом и затолкал в пустой футляр. Пусть погадают, что такого особенного в этой моченой пакости, если найдут! Футляр я закинул в тайник, закрыл нишу и, подналегши на банку с останками химеры, вернул ее на место, окончательно скрывая следы наших приключений.

Самое время подумать о том, как выбираться отсюда. Собственно, выходов два. Попытаться за