вниз, к зеленой гнилой воде, тогда Леонардо приходилось заранее набирать скорость и проскакивать накренившийся участок аквастрады за счет инерции. Через два часа такой езды Леонардо взмок и взмолился:

— Все, больше не могу! Ты знаешь, здесь ехать еще тяжелее, чем было в Альпах по дороге в Бергамо. Я должен выйти из машины и отдохнуть немного: этот луна—парк меня измотал.

— Конечно, давай остановимся, но только, прошу тебя, на земле, а не над водой.

Леонардо остановил джип на первой же заброшенной стоянке. На краю бетонной площадки они увидели небольшое двухэтажное здание бывшей придорожной гостиницы. В окнах здания не было ни стекол, ни рам, только закопченные гарью проемы. Похоже, гостиница выгорела. Перед самым входом, на заросшей сорняками бывшей клумбе в груде мусора копались вороны. Шум двигателя их спугнул, и они, раздраженно каркая, взлетели на крышу.

Леонардо направился к полуразрушенному гигиен—блоку, а Сандра осталась стоять напротив гостиницы. Вороны, видя ее неподвижность, осмелели и снова по одной начали слетать на газон. Скачками и нахальными шажками вразвалку вороны приблизились к груде тряпья и начали что—то там раскапывать и клевать. Вдруг из темного оконного проема мимо Сандры пролетел длинный блестящий предмет вроде стрелы. Одна из ворон истошно закаркала, забилась, подпрыгнула и, завалившись набок, осталась лежать на земле, проткнутая насквозь блестящей стрелой—спицей, а другие с оголтелым карканьем снова переместились на крышу.

Сандра сделала несколько шагов к подбитой вороне, пытавшейся подняться, опираясь на здоровое крыло, и протянула к ней руку, желая помочь.

— Не трогай! Это моя добыча! А то сейчас и тебя подстрелю!

Она обернулась и поглядела на разбитое здание гостиницы, откуда шел голос. В темном оконном проеме второго этажа стоял мальчишка, держа наизготовку лук с новой блестящей стрелой.

— Зачем ты ранил несчастную птицу, негодник?

— Чтобы сожрать! Если я не буду стрелять ворон, они сами сожрут меня! Ты что, ослепла и не видишь, что они там клюют?

Сандра подошла ближе к газону и вгляделась в то, что поначалу показалось ей кучей тряпья. От кучи несло ужасным запахом мертвечины, а из серого тряпья кое—где торчали бело—розовые кости. Приглядевшись, она поняла, что перед ней лежит расклеванный птицами человеческий труп. Ее затошнило, и вмиг сытный бабушкин завтрак оказался на краю газона. К ней подбежал Леонардо.

— Сандра! Что с тобой? Что тут происходит?

Чумазый лучник скрылся в темноте, а через минуту появился уже в окне нижнего этажа.

— Эй, вы! Не трогайте мою ворону и убирайтесь отсюда! Это мое место!

— Вороны клюют чей—то труп, а он стреляет этих ворон и ест их! Он так сказал, — пояснила Сандра. — Грозился и меня подстрелить. У него лук со стальными стрелами, похожими на вязальные спицы.

Леонардо, не говоря ни слова, обнял ее и быстро повлек назад, к джипу. За его прикрытием он помог Сандре умыться из бутылки с водой, а потом усадил в кабину. После этого он взял большое красное яблоко и вышел к ресторану, держась подальше от газона.

— Эй ты, Робин Гуд! Хочешь получить вот это яблоко?

— Яблоко? Оно настоящее, что ли?

— Настоящее, конечно. А еще у нас есть хлеб и молоко.

— Врешь! Молока и хлеба теперь не бывает. А ворону на яблоко я менять не стану, я ведь не дурак. Яблоко, оно, конечно, вкусное, но ворона—то сытнее!

— Как хочешь, вороний стрелок. Тогда сиди в своей крепости и не мешай нам завтракать. А свою дичь можешь забирать!

Леонардо взял переставшую трепыхаться птицу за крыло и зашвырнул ее в окно, откуда выглядывал мальчишка.

— То—то! А то б я вам показал! — крикнул мальчишка и исчез в глубине здания.

— Леонардо, мальчика надо выманить из этих развалин и забрать с собой, — решительно сказала Сандра.

— А я что делаю? — удивился Леонардо. — Мы с тобой сейчас изобразим 'Завтрак на траве' и подманим его.

— Ты как хочешь, а я тут есть не смогу.

— Придется сделать вид, иначе нам этого Робин Гуда не выманить.

Он вынес из салона джипа раскладной столик и стулья, расставил их на краю бетонной площадки, подальше от газона, и живописно расположил на столе бутылку с молоком, хлеб, сыр и яблоки. Потом он прочел молитву, они с Сандрой перекрестились, сели и стали делать вид, что с большим аппетитом едят и пьют. Сандре кусок в горло не лез: во—первых, совсем рядом на газоне лежало ЭТО, а во—вторых, за ними из темного проема наверняка во все глаза следил голодный мальчишка.

Он вскоре не выдержал и вышел на крыльцо, держа в одной руке самодельный лук, а в другой нечто отдаленно напоминающее жареного цыпленка.

— Эй вы! А мясо у вас есть? — крикнул он срывающимся от волнения голосом.

— К сожалению, мяса у нас нет, — ответил Леонардо.

— А хотите мяса?

— Это смотря какого!

— Вороньего, конечно! — он поднял обгорелую тушку и потряс ею.

— Нет, Воронины мы не едим, — равнодушно ответил Леонардо и отвернулся от мальчишки.

Тот сел на ступеньку крыльца и начал демонстративно грызть свою ворону. Сандра тихонько застонала и закрыла глаза.

Леонардо в ответ на действия мальчишки стал столь же демонстративно лить в свою кружку молоко: он высоко поднял бутылку, чтобы густая белая струя была на виду. Сандра даже на таком расстоянии услышала, как мальчишка сглотнул слюну. Сердце у нее разрывалось, но она знала, что Леонардо все делает правильно.

— Это у вас настоящее молоко? — не выдержал, наконец, мальчишка.

— Даже не знаю, как тебе сказать, — задумчиво ответил Леонардо. — Это козье молоко. На наш вкус оно даже лучше коровьего, но некоторые утверждают, что у него неприятный запах.

— Дураки!

— Почему это мы дураки? — нахмурился Леонардо.

— Да не вы! Те, которые утверждают…

— А!.. Мы что, парень, так и будем с тобой перекрикиваться? У тебя там найдется какой—нибудь стул?

— Осталось немного…

— Ну так тащи сюда стул, бери свою дичь и садись к нашему столу. Может, я и попрошу у тебя кусочек Воронины — никогда не пробовал такой дичи: любопытно, какова она на вкус?

Мальчишка положил лук и ворону на ступеньку и скрылся в доме.

— Леонардо, ты в самом деле отважишься есть ворону?

— Жизнь покажет, кара Сандра.

Появился мальчишка, таща обгорелую пластиковую табуретку. Он подхватил на ходу лук и ворону и заторопился к ним. Ворону он положил прямо на середину стола, а лук и стрелы продолжал держать в левой руке.

— Не побрезгуешь? — спросил Леонардо, ставя перед ним свою кружку и доливая в нее молоко. — У нас нет третьей кружки, видишь ли…

— Да чего там, ладно… — сказал гость, с шумом втягивая слюну.

Пока он, захлебываясь, пил молоко, Сандра отрезала кусок хлеба, положила на него несколько ломтиков сыра и пододвинула к нему. Он покосился на бутерброд из—за кружки, опустил лук и стрелы на бетон рядом со своей табуреткой и схватил хлеб второй рукой. Сандра отвернулась, стараясь не глядеть ни на парнишку, ни на ворону, ни на газон. А поскольку смотреть ей стало уже совсем некуда, она уставилась в глаза Леонардо. Он чуть—чуть улыбнулся и успокаивающе прикрыл глаза.