— Не возражаете, если я закурю, сэр?

Не дожидаясь ответа, парень скрутил сигарету и зажег ее. Он улыбался сквозь сигаретный дым улыбкой наглого уличного мальчишки, сознающего свои преимущества, не слишком значительные, но все- таки…

— Простите мне мою откровенность, сэр, но команда здесь жуткая. Во время нынешнего плавания нужно ждать больших неприятностей, сэр.

И я хочу, чтобы вы знали, что на меня вы можете положиться… как на друга то есть.

— Нисколько не сомневаюсь, Одри. И будем держаться этого, хорошо?

— Я могу сообщать вам обо всем, что происходит в носовом кубрике, сэр… хотя подобные разговоры могут быть для меня опасны…

— Возможно, в таком случае тебе лучше будет помолчать.

Одри потер ногти об отворот куртки и посмотрел на них.

— А как насчет небольшой порции опиума, сэр? Поможет вам забыть о женщинах, сэр.

Джон пропустил его слова мимо ушей и продолжил распаковывать вещи.

— Здесь пахнет, как в цветочном магазине. Кто принес цветы в каюту?

— О, Джерри, сэр. — Одри не отрывал глаз от своих ногтей. — Он же настоящий педик. Я их просто ненавижу. А вы, сэр?

— Нет.

— Я знаю, что вы имеете в виду, сэр… Я тоже об этом думал…

Одри облизал губы и провел рукой по промежности.

— Заткнись. Заткнись и приготовь мне чашку кофе.

Лицо юноши сморщилось, и он внезапно расплакался.

— Неужели вы не понимаете, кто я такой?

Холодок пробежал по телу Джона, когда он понял, о чем говорит парень…

— Одри, ледяной мальчик.

Иней на лице, льдинки, сверкающие в волосах, ничем не прикрытая девственная похоть в алых лучах заходящего солнца, кусок хлеба у ног юноши. Его образ растворяется среди корабельных снастей и кружащих чаек…

— Я Одри, холод твоих межзвездных пространств, Джон.

Твоя каюта там его взлохмаченные волосы в каюте изможденное худое лицо левая скула… разбитая бутылка…

— Эй, глянь-ка, все мертвенькие…

Казалось, не заметил холода, когда Одри протянул левую руку. Его глаза вспыхнули изнутри, словно начинающийся лесной пожар. Улыбнулся словно зверек привезенный из дальних морей прошлого печальный жалкий пережиток. Мускусный запах открытых лет доносился от его открытых лет, ожидающих этого.

— Меня зовут Джон.

Ветер на бледном лице мальчика на верфи. Он кашляет в платок.

— Туберкулез, сэр… Уже унес двоих моих братьев… Мне нужно вам кое-что рассказать о команде, сэр… Здесь есть Джонни по прозвищу Цианид.

Он как-то на карнавальном представлении проглотил цианистый калий… Он также глотает огонь…

Ретроспективный эпизод с карнавалом…

— Эй вы, деревенщина.

Джонни делает глоток бензина и плюет огнем на приближающуюся толпу, обжигая им волосы, поджигая одежду… шатер цирка объят пламенем…

— Он может раздавить сырую картофелину в кулаке или проткнуть ее пальцем… Кроме того, он демонстрирует номер с повешением при участии юного Джерри. Вот на это стоит посмотреть… — Одри потер в промежности и повернул голову налево, прищелкнув языком. Джон холодно взглянул на него, и Одри поспешно продолжил. — Еще там есть Хуанито, Мост Пеко, метатель кинжалов…

Обнаженный Хуанито сидит на стуле и бросает кинжал, который рассекает надвое скорпиона на стене… Лунный свет на пыльной улице маленького техасского городка. Том Мейфилд, что-то шепчущий про себя, с двадцатью зарубками на винтовке выходит из дверей дома…

— Эй ты, долбаный мексиканец, стой на месте.

Хуанито закладывает руки за голову и вначале медленно поворачивается, убыстряя движение, и внезапно бросает кинжал из ножен, которые держал за головой. Он попадает шерифу прямо в кадык, и тот тяжело плюхается на землю, словно подбитый стервятник.

— И Джерри, его ассистент, который умеет бросать кинжалы с помощью ног…

Джерри Тайлер, стройный рыжеволосый юноша примерно возраста Одри, лежит на обитой войлоком платформе обнаженный на спине, поджав колени. Он хватается за два поручня и пальцами правой ноги берет нож со стойки, сгибает ногу. Его губы раздвигаются, обнажая зубы. Член напрягается и встает над животом в тот момент, когда он выпрямляет ногу. Нож с глухим стуком втыкается в бок бычьей туши, а юноша изливает поток спермы.

— И есть еще Дейви Джонс… Никто не может его понять, сэр…

Зал судебных заседаний в Сент-Луисе. Вызывают Дейви Джонса. Он останавливается перед судьей, наглый и спокойный.

— Повар-китаец и его помощник Малыш Фриско…

Мрачноватая сцена в камбузе. Повар-китаец, старый, неторопливый, ко всему равнодушный. Малыш Фриско, бледный и отчужденный…

— А есть еще парень-филиппинец, который никогда ни с кем не разговаривает… У него в глазах всегда мечтательное выражение, сэр…

На восточном рынке захлопываются ставни на окнах лавок…

— Амок амок амок…

— Он называет себя Фрэнсис Джонс… Вы никогда не слышали такого приятного голоса… А посмотрите, что я нашел в его сумке, сэр…

Одри достает плакат «Разыскивается полицией…»:

«Фрэнк, он же Фрэнсис, он же Кристофер Джонс, — …изображение моложавого мужчины с нафабренными усами и гладкой полноватой физиономией… — разыскивается полицией по подозрению в ограблении банка и убийстве…»

1918 год. Банк… Входят Джонс и три других парня. Приятный голос разносится по всему банку…

— Все присутствующие, пожалуйста, поднимите руки вверх.

Кассир протягивает руку к пистолету. Джонс дважды стреляет ему в грудь, и он падает, струя крови течет у него изо рта, а на гладкой восковой физиономии Джонса появляется выражение жуткого злорадства.

— И три брата-шведа, которые окидывают взглядом носовой кубрик и скалятся, сэр…

Три шведа проносятся по бару, словно ураган, ломая все на своем пути.

— И не забывайте о грузе, сэр… об алкоголе, сэр… Этим шведам никак не удержаться от того, чтобы глотнуть хорошую дозу… А вы уже познакомились с нашим шкипером?

— Да.

В ретроспективном кадре мы видим шкипера — обладателя тонкого германского профиля и зеленых глаз; он передает Джону ручку, чтобы подписать контракт. Глянув на подпись, шкипер говорит с несколько ироничной интонацией:

— Вы приняли мудрое решение, э-э, Джон.

— В нашем деле он известен как Опиумный Джонс, сэр… опиум, торговля белыми рабами. Опиумный Джонс ничем не побрезгует… И он же настоящий зверь… Знаете, сэр, все, что я вам здесь рассказал, может стоить мне жизни… Только нынешним утром один из этих шведов схватил меня за воротник и даже не посмотрел, что я такой больной, саданул меня по лицу, сэр, и крикнул: «Ты стукач, ублюдок»… Я бы не возражал, сэр, если бы вы снабдили меня чем-то для самозащиты… Если бы вы взяли для меня револьвер из арсенала…