вообще был крайне популярным в те времена. Как и сейчас, впрочем (если вино хорошее, конечно). То же самое сделал в Менце монетчик мастер Петер, а Фейт Варнбюлер (родственник друга Дюрера – императорского советника Ульриха Варнбюлера) пригласил к себе. Причем хозяин Варнбюлера не захотел брать с него плату, а предпочел, чтобы Дюрер был его гостем. В общем, в Менце художника прекрасно встретили. В Кельне чета Дюреров остановилась у двоюродного брата Никласа, вручив ему в качестве подарка черный, подбитый мехом кафтан, а его жене – гульден.

Гульден или два в знак внимания – тоже обычай того времени. Деньги дарили женам, дочерям, помощникам, в меньших размерах – слугам.

Кстати, тогда в Германии ходило несколько денежных единиц: филипповский гульден – золотая монета, отчеканенная Филиппом Красивым в 1496 году; штюбер – серебряная монета, равная 1/24 филипповского гульдена; так называемый «плохой гульден» – более старого чекана, равнявшийся половине филипповского гульдена или 12 штюберам; еще был орт, равный 1/4 гульдена; крона – чуть больше гульдена; «гоорновский гульден» – золотая монета, отчеканенная графом Гоорном; нобель – золотая монета, равная примерно двум гульденам и двум штюберам.

В Антверпене (Анторфе, как тогда говорили) чета Дюреров остановилась в харчевне Иобста Планкфельта (который параллельно занимался торговлей картинами) в самом центре города. Служащий Фуггеров устроил художнику роскошное угощение, а 4 августа сводил на экскурсию в великолепно отделанный дом бургомистра. В воскресенье 5 августа живописцы пригласили Дюрера с женой в помещение их гильдии, где дали великолепный обед со всеми атрибутами настоящего праздника – серебряной посудой и другими украшениями. На обеде присутствовали и жены всех живописцев, что, в свою очередь, повышало статус обеда.

В Анторфе Дюрер подружился с португальскими купцами. В это время в городе готовились к встрече вновь избранного императора Карла V, который должен был прибыть в Антверпен. Знаменитому нюрнбержцу предложили поучаствовать в создании триумфального сооружения для этого события. Над праздничными конструкциями, росписями, полотнищами работали 250 художников и 300 столяров. Церемониал встречи разрабатывали гуманисты Петер Эгидий и Корнелиус Граффеус, программу представлений на подмостках сочинял Томас Мор.

Кстати, вот загадочное обстоятельство в биографии Дюрера: он не оставил ни одного изображения нюрнбергского карнавала. Эти развеселые мероприятия проводились довольно часто (за время его жизни должно было состояться не менее 30), а в память о них создавались так называемые «книги Шембарта» – богато иллюстрированные и подробные хроники, которых до нас дошло около тридцати. В фундаментальном исследовании С. Самберга о нюрнбергском карнавале нет упоминаний о том, что Дюрер принимал участие в его оформлении или иллюстрировании книг Шембарта. Можно было бы подумать, что Дюрер чуждался низкого, мужицкого веселья. Но, во-первых, во время своего ученического путешествия по Германии он делал иллюстрации к «Кораблю дураков», которое по своей эстетике вплотную примыкает к немецкому средневековому карнавалу. Во-вторых, право проводить карнавалы в Нюрнберге местные патриции выкупили у цеха мясников еще до рождения Дюрера, т. е. это уже было не вполне народное мероприятие. Чем же объясняется загадочная нелюбовь художника к народным развлечениям в собственном городе (точнее, именно к Шембарту, поскольку крестьян он изображал довольно часто), неизвестно.

Чтобы обеспечить себе безбедную жизнь вдали от родного Нюрнберга, Дюрер привез с собой большой запас гравюр. В его дневнике мы находим довольно подробные записи, по которым можно судить о ценах на его произведения и их популярности: торговец Себальд Фишер купил у Дюрера шестнадцать «Малых страстей» (гравюры на дереве) за 4 гульдена, 32 большие книги (иллюстрации к книгам) за 8 гульденов и 6 гравюр на меди «Страстей» за 3 гульдена и т. п.

Дюрер часто обменивался подарками с местными мастерами (например, со столяром Петером Вольфгангом, который делал для мэтра рамы и футляры для картин) и тремя богатыми купцами-генуэзцами. Эразм Роттердамский (в 1520 году он гостил у своего друга Эгидия) как-то подарил Дюреру испанский плащ и три мужских портрета. А художник в какой-то из дней вручил Августину Ломбарди Скарпинелло (другу и секретарю влиятельного епископа Алоизо Мариано) «две части изображения неба» (надо полагать, звездную карту), которые он создал после знакомства с придворным астрономом английского короля Никласом Кратцером. Кстати, Кратцер долгие годы оставался другом Дюрера и помогал ему в занятиях математикой и астрономией.

В первые месяцы жизни в Нидерландах художник завязывал знакомства, потом отправился хлопотать о пенсии.

В воскресенье 26 августа Дюрер вместе с генуэзцем Томазином отправился в Брюссель, куда они прибыли в понедельник (с остановкой в Мехельне – резиденции наместницы Нидерландов эрцгерцогини Маргариты – тетки Карла V). В Брюсселе Дюрер встретил делегацию Нюрнбергского совета, которая привезла ему хранившиеся в Нюрнберге королевские регалии. Земляки, как могли, покровительствовали Дюреру.

Художник, не забывая об основной цели своего путешествия, как ребенок, восхищался всевозможными редкостями: «Я видел в королевском дворце, позади дома, фонтан, лабиринт и зверинец; я никогда не видел более занятных и приятных вещей, столь похожих на рай».

«Я видел вещи, привезенные королю из новой золотой страны» (речь идет о выставке привезенных Кортесом сокровищ из Мексики); «я видел среди них чудесные, искуснейшие вещи и удивлялся тонкой одаренности людей далеких стран».

В конце концов, его дело начало сдвигаться с мертвой точки: «Госпожа Маргарита послала за мною в Брюссель и велела сказать мне, что она будет моею заступницею перед королем Карлом, и была особенно благосклонна ко мне». Дюрер подарил ей гравированные на меди «Страсти» и такие же – ее казначею Яну Марниксу.

Именно тогда Дюрер сделал рисунок углем с Эразма Роттердамского, который послужил основой для выполненного в 1526-м гравированного портрета. На одном экземпляре гравюры, когда-то принадлежавшем Никласу Кратцеру, есть надпись: «Год 1520. Я, Никлас Кратцер, присутствовал в то время, когда Альбрехт Дюрер рисовал с натуры в Брюсселе в Брабанте».

Время шло. Из Италии пришло известие, что умер Рафаэль. А дело все не решалось. Дюрер съездил в Аахен на коронацию. Успеха не добился, зато купил трактат Лютера, череп и еще несколько странных диковинок. Ему сообщили, что Карл отправляется в Вормс, где должен состояться рейхстаг. Дюрер решил последовать за Карлом. По дороге кортеж сделал остановку в Кельне. Там Дюреру удалось увидеть Карла в танцевальном зале, и 12 ноября 1520 года император, наконец, подтвердил дюреровскую пенсию господам из Нюрнберга. «И я выехал из Кельна на корабле рано утром в среду после дня св. Мартина в Анторф».

Остальные дневниковые записи интересны, в основном, с точки зрения бытовой этнографии: у Агнессы в церкви срезали кошелек с 2 гульденами; в зеландском городке Зирикзее «бурею выбросило на берег кита, длиною много более ста саженей. И никто в Зеландии не видал кита хотя бы в треть его длины, и рыба не может сдвинуться с берега. Люди хотели бы, чтобы он убрался, ибо они боятся большой вони. Ибо он так велик, что они считают невозможным разрубить его и вытопить жир даже за полгода».

Время от времени художник играл в карты. И в основном, проигрывал – по 3–4 шиллинга за раз.

Многие исследователи жизни и творчества Дюрера, пытаясь подтвердить расхожее мнение о нищенском существовании художника, приводят в пример его дневник с подробным описанием каждой мелкой траты – будь то 2 штюбера на завтрак или 3 штюбера за перевоз. Конечно, надо признать, что он не был богат, как его друг Пиркгеймер, однако приводимые в качестве доказательства бедности тщательные записи художника о расходах в его нидерландском дневнике свидетельствуют скорее о попытках борьбы с собственной расточительностью: он раздаривал гравюры, покупал всевозможные диковинки, деньги тратил на карточную игру и угощал новых знакомых.

Его новые друзья, зная слабости художника к экзотическим вещам, часто преподносили ему весьма удивительные подарки. Вот, например, неполный перечень содержимого тюка, который был отправлен с сопровождающими домой: обезьянка, два индийских ореха, мускусная шишка, коралл, большая рыбья чешуя, тонкий платок жене, шкатулка, трубочка из слоновой кости, бурав, сангина, лен, дрова, тростники, нитки, попугай, магнитный камень, точильный камень, маленькая черепаха, калькуттский щиток из рыбьей кожи, копыто лося, целебная мазь, 2 гребня из слоновой кости, пять шелковых поясов (на подарки знакомым)… Тюк Дюрер поручил Якобу и Эндресу Гесслерам, чтобы те отвезли его в Нюрнберг. А вслед за