– Бывают одинаковые глаза, носы, формы губ. То же самое с волосами…
– Но здесь тот же самый шрам и та же самая улыбка.
Поппи взяла один из вложенных в конверт листков. Это была копия записи, сделанной врачом отделения неотложной помощи больницы в Сакраменто за восемь месяцев до гибели Роба Диченцы. Кроме пореза в углу рта, врач упомянул и другие травмы лица.
– Почему врач не сообщил в полицию? – спросила Поппи.
– Он не был обязан делать это. Вот если бы она несколько раз обращалась к нему с подобными травмами…
Поппи снова взяла выпускную фотографию в надежде найти какие-нибудь отличия. У Лайзы мочки ушей были проколоты, у Хезер тоже. У Лайзы были длинные темные вьющиеся волосы, у Хезер тоже. У Лайзы были такие же чуть-чуть неровные верхние передние зубы.
– Итак, – рассуждала Поппи, – если бы я была Лайзой и такой же сообразительной, как она, разве я не попыталась бы изменить внешность?
– Нет, если бы уехала в такую глухомань, где тебя никто не подумает искать, – возразил Гриффин. – А тем более она взяла новое имя, получила новые водительские права, новый номер социального страхования. Для этого ей пришлось всего-навсего кое-кому заплатить.
Поппи попыталась представить себе Хезер выправляющей фальшивые документы, но не смогла.
– У тебя есть еще какая-нибудь информация?
– Нет, но обязательно появится, – с улыбкой произнес он. – Я тебе, конечно, сразу все не покажу. Мне бы очень хотелось иметь возможность пару раз в неделю принимать душ. Кстати, он у тебя очень хороший.
– Если вытащить оттуда стул, на котором я его принимаю, – уточнила Поппи.
– Стул легкий и удобный. Мы, богатенькие, любим просторные душевые.
– А нам, инвалидам, просто необходимы такие душевые кабины. Так же, как и ежедневная порция лекарств. Мне всего тридцать два, а я каждый день съедаю их чуть не целую горсть.
– Я много читал о параплегии и знаю, что тебе необходимо регулярно принимать лекарства. Они предотвращают спазмы мышц. Извини, мой ангел, но тебе не удастся меня напугать.
– Хорошо, – раздраженно бросила Поппи. – А что, если я скажу тебе, что у меня темное прошлое?
– Поппи, какое мне дело до того, какой ты была раньше. Люди меняются, приспосабливаются к новым обстоятельствам. Так, возможно, было и у тебя. Возможно, то же самое произошло и с Хезер.
– Значит, ты думаешь, что она – это Лайза? – спросила Поппи. – Если так, ты мне больше не друг. – Она решительно указала ему на дверь: – Уходи! Сейчас же!
Гриффин осторожно поймал ее руку.
– Я вовсе не думаю, что твоя подруга – Лайза. Я думаю, что она Хезер.
Он не закончил фразу. А может, закончил. Но Поппи слышала только его последние слова.
Поппи открыла было рот, чтобы что-то сказать, но сдержалась. Она снова взглянула на выпускную фотографию Лайзы Мэтлок. В других обстоятельствах она могла бы поклясться, что это Хезер.
Рано утром в субботу Гриффина разбудил рев двигателя. Он посмотрел на часы. Было около шести. Он оделся, накинул парку, взял фонарь и вышел на улицу.
– Здравствуйте, – послышался старческий голос. Гриффин подошел поближе:
– Я так понимаю, вы Билли Фаррауэй? Мне говорили, что рано или поздно вы сюда приедете.
– Я был на дальней стороне острова Элбоу. Клев хороший. Но в следующие выходные сюда нагрянет куча народа. Не хочу оставлять им свое место. Кофе у вас уже готов?
– Нет, но сейчас сварю, – предложил Гриффин.
– Пожалуйста, а я пока поставлю свою будку. Кофе пью без молока и сахара.
Вернувшись в дом, Гриффин приготовил кофе и вынес две дымящиеся кружки. Над озером уже занимался рассвет. Будка Билли Фаррауэя была похожа на домик с дощатыми стенами, крышей из жести и трубой, установленный на полозья.
Гриффин открыл дверцу будки. Внутри была лежанка с пуховым одеялом, небольшое мягкое кресло и железная печка. Старик стоял на коленях и подбрасывал в печку поленья.
Гриффин подал Билли кружку:
– Вы проводите здесь всю зиму?
– Почти всю.
– А где вы живете, когда зима кончается?
– В кемпинге на берегу, в компании старых приятелей.
– Вы прожили здесь всю жизнь?
Старик кивнул и погрузился в свои мысли.
– Не знаю, что с ней такое случилось. Она мне нравилась.
– Кто?
– Хезер, конечно. А о ком, вы думали, я говорю? О ком сейчас говорят все в округе? То, что я живу на
