поднес кость к глазам, всмотрелся и, повернувшись к Пирсу, попросил: – Принеси-ка молоток.

Ричард, кипя от ярости, навалился грудью на край стола. Лицо его, и без того красное от изрядного количества выпитого кларета, побагровело, а голос дрожал от едва сдерживаемого бешенства.

– Хантли, ты перешел все границы! – прорычал он. – Это оскорбление! Я вызову тебя на дуэль!

– Бога ради, Ричард, – холодно ответил Доминик, его спокойствие быстро охладило пыл Ричарда. – Именно этого я и хочу.

– Отдай мне эти игральные кости! – потребовал Ричард. – Ты не имеешь права их у меня отбирать!

– Я тебе их верну, не волнуйся, – успокоил его Доминик. – Только прежде мой зять их расколет.

К этому времени вокруг них собрались любопытные. Мистер Коули и лорд Петершэм, ошеломленные, наблюдали за происходящим. Наконец его светлость обрел дар речи.

– Хантли, неужели вы намекаете на то, что Монтекью жульничал?

– Не только намекаю, но и утверждаю, – ответил Доминик. – Поверьте, я его знаю гораздо лучше, чем вы все. Он способен на что угодно.

– Ты мне за это ответишь! – Ричард, опрокинув стул, вскочил на ноги и попытался выхватить игральную кость у Доминика, но тот ловко отдернул руку.

Пирс вернулся с молотком, и Доминик положил кость на стол. Ричард пулей вылетел из комнаты, лишний раз подтвердив, что играет нечестно. Содержимое разбитой кости развеяло последние сомнения.

Перегрин Коули, явив несвойственное ему бесстрашие, рванулся было в погоню за Монтекью, однако Доминик успел поймать его за рукав:

– Он не стоит того. Пусть убегает. Заберите все, что он вам должен, и забудьте об этом.

– Но парень занимался шулерством! – вскипел разъяренный юноша. – И заслуживает хорошей взбучки!

Доминик положил руку на плечо Коули и мягко, но решительно усадил его на стул.

– Не валяйте дурака. Если вы вызовете его, он вас мигом отправит на тот свет. Поверьте, не промахнется.

– Доминик прав, – согласился Пирс. – Мерзавец стреляет отменно. Впрочем, он и так понесет наказание. Земля слухом полнится, а свидетелей здесь предостаточно.

– Ему конец, – кивнул лорд Петершэм. – Теперь он долго не покажет носа в столице. Не знаю, что за кошка пробежала между вами двумя, – добавил он, взглянув на Доминика. – Но он на самом деле отличный стрелок. Так что на вашем месте, Хантли, я бы почаще оглядывался. Он не простит вам этого и попытается отомстить.

День клонился к вечеру, сумерки потихоньку густели, и Табита не успевала закончить рисунок. Она работала над наброском, который сделала неделю назад в Британском музее на выставке античных скульптур графа Элгина, которую они посетили вместе с Люси.

Древние скульптуры вдохновили ее, и она впервые попыталась зарисовать античных героев и богов, известных ей по древнегреческим мифам. Сейчас она трудилась над образом Геракла, вступившего в схватку с кентаврами. Работа уже была близка к завершению, но ей хотелось каждую линию довести до совершенства. Расстроенная нехваткой дневного света, она со вздохом положила альбом на стол. Часы на каминной полке показывали без двух минут шесть вечера. Ей показалось странным, что Люси до сих пор не удосужилась к ней зайти, чтобы обсудить предстоящий званый вечер. Быть может, решила поспать в преддверии бессонной ночи.

Табита подошла к спальне Люси и осторожно постучала. Никто не ответил. Она открыла дверь, которая оказалась незапертой, и вошла. Люси в спальне не было. Табита спустилась на первый этаж и спросила у одного из лакеев, не видел ли он хозяйки. Он сказал, что не видел, но предположил, что она могла уехать, и посоветовал уточнить у привратника.

Привратника Табита обнаружила в прихожей, и он подтвердил, что Люси нет дома.

– Саггетт, а вы уверены, что она уехала одна?

– Уверен, мисс Табита, и не могу сказать, что мне это по душе, – ответил он. – Ведь хозяйка сказала, что скоро вернется.

– Когда же она ушла? – спросила Табита.

– С час назад, а то и больше.

Табита нахмурилась и, не сказав больше ни слова, вернулась в дом. В конце концов, ее это не касается. Люси – замужняя женщина, хозяйка особняка и вольна делать, что пожелает. Тем не менее Табита никак не могла отделаться от ощущения, что здесь что-то не так. Поэтому испытала облегчение, когда ее догнал Саггетт и, извинившись, передал запечатанную записку, которую, по его словам, оставили не ему, а одной из служанок. Поблагодарив слугу, Табита поспешила распечатать послание.

Записка была от Люси. Возможно, она просто забыла о предстоящем званом вечере и куда-то помчалась. Однако, читая ее, Табита пришла в неописуемый ужас, взбежала на второй этаж, влетела к себе в комнату, поспешила к окну и перечитала написанное:

«Дорогая кузина, в настоящий момент твой милый дружок коротает время в моей компании в Хай-гейте, что в северной части Лондона. Есть там одна прелестная таверна «Стог сена». Тут твой дружок и будет дожидаться твоего прихода. Если явишься не одна, вынужден заранее предупредить, что при встрече ты своего дружка узнаешь с большим трудом. Твой P.M.».

Руки Табиты так сильно тряслись, что она с трудом разбирала написанное. Что же делать? Дружок, о котором говорилось в письме, и есть Люси. При одной мысли о том, что ее подруга сейчас находится в руках Ричарда, внутри у нее все перевернулось.

В сердце закрался хорошо знакомый животный страх, лишив ее способности мыслить разумно. Табита