как я, то и вы бы ворчали.

— А что случилось с вашей ногой? — спросила Эди, вспомнив, как освобождала крепеж и как целовала Дэвида, чтобы поделиться с ним воздухом.

На какой-то момент их глаза встретились. Дэвид думал о том же, но он нагнулся и приподнял брючину.

— Ваш генерал, этот дьявол, на которого вы работаете, решил, что раненый, путешествующий по Англии, вызовет меньше подозрений, и поэтому прицепил мне вот это.

Эди взглянула на металлическую конструкцию и не смогла удержаться от смеха.

— Не вижу в этом ничего смешного, — сказал Дэвид. — У меня уже ссадина в том месте, где он трется о кожу. Может, вы прекратите смеяться?

— Я думаю, он сделал это, чтобы защитить меня, — сквозь смех произнесла Эди. — Он, как старый султан, думает, что все девушки, которые работают на него, должны оставаться невинными весталками.

Дэвид прекратил хмуриться.

— Да. Он выбирает самых красивых девушек.

— Половина из них идиотки, — сказала Эди. — Я наняла женщину, которая печатала сто слов в минуту, но старый бульдог выгнал ее потому, что она, видите ли, некрасивая. Он сказал: «Бомбы — это ерунда, но некрасивых женщин я не переживу».

Дэвид рассмеялся:

— Это не та, что работает у полковника Осборна?

Эди кивнула:

— Она одна работает так, как три девушки Остина.

— Вы не в счет.

— Я не в счет, — согласилась Эди. — Но я пытаюсь ладить со всеми ними. Однажды я чуть не погибла под рухнувшей крышей, когда одна из девушек прибежала назад за забытой косметикой! Я сказала ей, что порох прекрасно может заменить тени для век, и она мне поверила, представляете?

— Вы шутите?

— Ни капельки. Вы знаете Ленни?..

— Эскобара? Я видел, как он делал пудру из скорлупы. Это не для?..

— Именно.

Смеясь, Дэвид удобнее устроился на кровати.

— Итак, все, что мы можем, — это ждать, когда появится Агги, и надеяться, что журнал у нее. Между прочим, Хэмиш думает занять нас делом.

— Каким?

— Помните корову?

— Я до могилы буду помнить эту корову, — сказала Эди. — И что с ней? О! — Эди улыбнулась. — Он заставил вас доить ее?

— И убирать навоз.

Она посмотрела на него:

— Но как вы могли убирать с вашей ногой и рукой?..

— Ничего страшного.

— Мы должны освободить вас от этой штуковины, — сказала Эди. — Может, у этого Хэмиша есть подходящий гаечный ключ?

— Нет, — вздохнул Дэвид. — Никакой гаечный ключ не подойдет. Я перебрал все инструменты, которые есть у Хэмиша, но ничего не нашел. Винты сидят глубоко, к тому же заржавели, теперь ничто не сдвинет их с места. Вы не смогли удержать тот маленький ключик?

— Нет, — сказала Эди, — не смогла, а если честно, и не думала тогда о ключике. Я была слишком занята окном, хлынула вода и…

Послышался громкий голос:

— Клер! Вы здесь?

Дэвид округлил глаза:

— Я скорее отправлюсь на передовую, чем снова захочу иметь дело с этим стариком. Остин — сама доброта по сравнению с ним.

— Я сейчас встану и посмотрю, чем смогу помочь, — сказала Джос.

— Должен предупредить вас, он ждет, что вы приготовите нам еду.

При этих словах лицо Эди побледнело, и она снова нырнула под одеяло.

— Я не умею готовить.

— Не умеете?

— Не умею, я выросла в доме, где была кухарка. Я ничего в этом не смыслю. Я выросла на всем готовом. Еду подавали на тарелке… Я даже чай вскипятить не смогу.

— Правда? — спросил Дэвид, и его улыбка стала шире.

— Что вас так забавляет, сержант Клер?

— То, что я умею готовить.

— Умеете готовить? — в изумлении повторила она.

— А что здесь странного? Моя мать итальянка. И я умею готовить. Послушайте, давайте скажем ему, что вы ранены и должны оставаться в постели. Тогда я возьмусь за стряпню.

— А кто будет доить корову?

— Пусть сам доит. Он же доил, когда нас здесь не было.

— Итак, вы думаете, что я никчемная, глупая девица, которая ничего не умеет? Значит, я должна весь день оставаться в постели?

— Если не хотите доить корову и убирать навоз за лошадьми.

— Если на то пошло, я выросла с лошадьми.

— Естественно, — сказал Дэвид. — Богатая девушка. Кухня побоку, а парень с конюшни к вашим услугам.

— Вы самый несносный тип, которого мне приходилось встречать в жизни, — фыркнула Эди.

Он встал, посмотрел на нее сверху вниз и прошел к двери.

— А вы, мисс Эдилин Харкорт, самая красивая, умная и отважная женщина, которую я знаю. И между прочим, я собираюсь жениться на вас. — Он вышел из комнаты, оставив Эди с открытым от изумления ртом.

— С вами одни неприятности, — сказал Дэвид, поворачивая руки Эди ладонями вверх и рассматривая ссадины. — Что вы будете делать со всем этим?

— Не знаю, — ответила она, пожимая плечами. — Все в порядке. Я так устала сидеть взаперти и весь день слышать стрекотание пишущей машинки, что рада выбраться оттуда.

Они сидели на кухне Хэмиша Трамбулла, в доме которого провели ночь и день. Эди трудилась во дворе, а Дэвид провел день, отмывая кухню, каждый шкафчик, каждую кастрюлю. Плита работала весь день, и в кухне было тепло и вкусно пахло.

— Где он? — шепнула Эди, имея в виду Хэмиша.

— Я утомил его, заставив сбивать масло, — сказал Дэвид, осторожно накладывая мазь на ее ссадины.

— Масло? Вы умеете делать масло?

— Конечно. Я не фермер. Но знаю, что делает кухарка. Пробует еду. — Он опустил ложку в кастрюлю на плите и поднес ее к губам Эди.

— Вкусно, — сказала она. — Никогда не пробовала такого. Что это?

— Соус «Альфредо» к пасте.

— К чему?

— К спагетти, — сказал он. — Готовы сесть за стол?

Она медленно поднялась. В это утро она обследовала гардероб в спальне и нашла мужские брюки, которые оказались почти впору. Правда ей пришлось проткнуть новую дырку в ремне, чтобы брюки держались на талии. И они с Дэвидом долго смеялись, потому что выглядела она в них довольно-таки забавно.

Итак, Эди предпочитала трудиться на воздухе, а Дэвид наводил порядок в доме. Оба скоро поняли, что маленькая ферма пришла в полный упадок. Все молодые сильные мужчины ушли на фронт. Большинство фермерских хозяйств были заброшены, но здесь все казалось еще хуже, чем везде.

В это утро Эди встретилась с Хэмишем и вместо хмурого, неприветливого старика, каким описывал его Дэвид, увидела подавленного, растерянного мужчину, в глазах которого читалась горечь.

— Не спрашивайте его ни о чем, — шепнула Эди. — Я не в силах слышать его рассказ. — Она уже выслушала столько историй о горьких потерях, что сердце отказывалось воспринимать новые.

— Хорошо, — согласился Дэвид.

Она обнаружила старый курятник и нашла несколько яиц. После завтрака Эди приступила к уборке.

Когда она вернулась в дом, на кухне все сверкало и Дэвид доставал из печи хлеб. Все это он делал, орудуя одной рукой и ковыляя на своей негнущейся ноге.

После ленча Эди взялась за птичник. Одна из секций забора, окружавшего двор, повалилась. И Эди попыталась восстановить забор.

Она копала ямы для столбов, стараясь установить ограду, когда Дэвид прибежал и помог ей. Она придерживала столб, пока он вбивал его в землю. Затем они вместе уложили камни, чтобы укрепить забор.

— Я должен вернуться на кухню, — громко сказал он, перекрикивая ветер, который становился все сильнее. — Не задерживайтесь здесь надолго.

— Не задержусь, — крикнула она, но когда он скрылся в доме, Эди взяла грабли и начала убирать птичник.

Она выгребла за забор большую кучу навоза, притащила из сарая две охапки чистой соломы и настелила на пол птичника. Заглянув в сарай, поискала перчатки, но не нашла и продолжила работать голыми руками. К заходу солнца она навела порядок и в сарае, все, что можно, было расчищено и отремонтировано.

Она не понимала, насколько сильно устала, пока не вернулась в дом. Дэвид осмотрел ее руки, вымыл их. И смазал мазью, чтобы уменьшить боль.

— О нет, подождите, — сказал он, видя, что она почти засыпает на стуле. — Вы должны поесть.

— Думаю, Хэмишу может показаться странным, если мы будем говорить на вы? Ты сейчас говоришь, как моя мать.

— Я воспринимаю это как комплимент, — сказал Дэвид, ставя перед ней большую тарелку с домашней пастой, сдобренной вкуснейшим соусом. — Ты должна съесть все это и выпить молока.

— Слушаюсь, сэр, — кивнула Эди.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Дэвид, наполняя свою тарелку.

— Просто подумала о своей семье.

— Расскажи мне о них, — попросил он. — Богатые фермеры, да?

— Когда-то были богатые, — сказала Эди. — Но это в прошлом. Мы владели всем городом, но…

— Но что?

— Не имеет значения. Кажется, это было в какой-то другой жизни. Превосходная паста. Ты не хочешь открыть ресторан?

— А ты никогда не бывала в Нью- Йорке? Там на каждом углу итальянский ресторан.

— Он в порядке, как ты думаешь? — спросила Эди, кивая в сторону двери комнаты Хэмиша.

— Судя по его храпу, я думаю, он проспал целый день.

— Ты ужасный, — улыбнулась Эди. — Бедный старик совсем измучился. Не забывай, что он спас нас обоих.

— Да? Ты знаешь, как он оживил меня?

— Я видела, как он вытащил тебя из воды.

— Он наступил мне ногой на живот.

— Что?

— Вот так, — сказал Дэвид и стукнул ногой по полу. — И из меня хлынула вода вместе с ленчем миссис Петтигру.

Эди постаралась сдержать улыбку, но не смогла.

— А мы гадаем, почему Агги не торопится вернуться домой!

— Если бы я жил с ним, то ушел бы в армию, даже если бы был шестнадцатилетней девчонкой…