завещании значилось, что оно должно быть вскрыто в первый день мая после смерти Эдилин Харкорт. Если бы она умерла первого июня, то пришлось бы ждать еще одиннадцать месяцев. Но она умерла во сне, в своей постели как раз на Новый год, поэтому прошло всего четыре месяца.

Рядом с Джос сидел ее отец, а подле него — мачеха и две сводные сестры: Белинда и Эшли, теперь известные как Белл и Эш. Благодаря неутомимым усилиям их матери они стали моделями, средствам массовой информации особенно нравилось, что они близнецы. В последние десять лет они появлялись на обложках всех глянцевых журналов и путешествовали по миру, демонстрируя одежду разных дизайнеров. Когда они заходили в торговые центры, толпы девчонок преследовали их с визгом восторга, а мужчины всех возрастов смотрели на них с вожделением.

По мнению Джос, из-за всей этой славы близнецы так и не повзрослели. Будучи детьми, Белинда и Эшли придумывали всякие шалости и жаловались матери, сваливая все на Джос. Луиза обычно долго смотрела на свою падчерицу, потом говорила: «Подожди, вот вернется отец…» Но отец просто качал головой и делал все, чтобы избежать разбирательства… Главная цель его жизни заключалась в удовольствиях, а не в воспитании трех дочерей. Он обожал возиться в гараже, его жена и ее высоченные падчерицы разделяли его увлечение. Джоселин же шла к мисс Эди.

— И что же эта старая ведьма оставила тебе? — спросила Белл, вытягивая длинную шею, чтобы увидеть Джоселин в дальнем углу адвокатской конторы.

Для Джос никогда не представляло трудностей различать сестер. Белл была поумнее, лидер по натуре, а Эш тупо делала все, что приказывала ей сестра.

— Свою любовь, — сказала Джоселин, не глядя на сестер.

Белл в данный момент была замужем, причем в третий раз, но ее мать намекала, что и этот брак недолговечен.

— Бедняжка, — вздыхала Луиза. — Эти мужики не понимают, каким сокровищем обладают.

— Они не понимают, почему замужняя женщина считает, что вправе заводить романы, — как-то пробормотала Джос.

— Что? — резко переспросила Луиза таким тоном, словно хотела сказать: «Подожди, вот вернется отец…» Она никак не могла понять, что ее «девочкам» скоро стукнет тридцать и что их недолгая слава на исходе. Как раз на прошлой неделе Джос прочитала, что появились две восемнадцатилетние модели — «новые Белл и Эш».

Джоселин никогда не завидовала ни славе близнецов, ни той удаче, которая выпала на их долю. Для нее они оставались злюками и врединами: всегда в плохом настроении, вечно всем завидуют и переживают, если их имена не упоминаются в колонке светских сплетен. Когда они были детьми, то ужасно завидовали Джоселин, потому что она проводила много времени в доме «этой богачки». Они отказывались верить, что мисс Эди не снабжает Джос полными сумками денег.

— Если она ничего тебе не дает, тогда зачем ты к ней ходишь?

— Потому что я люблю ее! — говорила Джоселин снова и снова. — Нет. Я обожаю ее!

— Ах вот как?! — цедили они сквозь зубы и многозначительно щурились, будто бы знали что-то такое, чего не знал никто.

Джос либо захлопывала перед их носами дверь в свою спальню, либо шла к мисс Эди.

Но теперь мисс Эди ушла навсегда, и Джоселин пригласили, чтобы ознакомить с завещанием. Адвокат, который выглядел еще старше, чем мисс Эди, сел около двери и осмотрел всех собравшихся.

— Мне было сказано, что это касается только мисс Джоселин, — заявил он, глядя на Джос.

Затем посмотрел на ее отца, требуя объяснений.

— Я… хмм… — пробормотал Гэри Минтон.

Годы были добры к нему, его все еще можно было назвать красивым мужчиной. Темные волосы, которых едва коснулась седина, и темные брови делали его моложе, чем он был на самом деле.

— У нас есть свои интересы, — сказала его жена.

Казалось, что все те годы, которые не коснулись Гэри, отпечатались на ее лице. Солнце, сигареты и ветер покрыли ее кожу морщинами, и она выглядела как высохшая мумия.

— Вы не возражаете против нашего присутствия? — обращаясь к адвокату, капризно спросила Белл.

Близнецы были одеты в мини-юбки, их знаменитые ноги вытянулись почти до его стола.

Мистер Джонсон посмотрел на девиц поверх очков и едва заметно нахмурился. Казалось, он хотел сказать им, чтобы они прикрылись. Он снова перевел взгляд на Джоселин, заметил ее простой черный костюм с белой накрахмаленной блузкой, жемчужное ожерелье на шее и улыбнулся:

— Если мисс Джоселин не возражает, вы можете остаться.

— О, подумать только! — воскликнула Эш. — Мисс Джоселин! Мисс ученая. Ты будешь читать нам книжки?

— Думаю, вам это не повредило бы, — ответила Джоселин, не спуская глаз с адвоката. — Они могут остаться. Все равно они узнают подробности.

— Что ж, тогда начнем. — Он посмотрел на бумаги. — Вообще- то Эдилин Харкорт оставила вам, Джоселин Минтон, все.

— И сколько же это будет? — быстро спросила Белл.

Мистер Джонсон повернулся к ней.

— Я не имею права посвящать вас в детали. Хотя мисс Джоселин позволила вам остаться, ничего вслух оглашать не буду. А теперь прошу извинить, у меня много работы. — Он взял коричневую папку и подвинул ее к Джоселин: — Вся информация здесь. Вы можете просмотреть документы, когда сочтете нужным.

Джос встала.

— Спасибо, — сказала она, беря папку. — Я прочту позже.

— Надеюсь, что вы ознакомитесь с документами без посторонних. Эдилин написала о том, что, по-моему, касается только вас.

— Всё ей одной? — спросила Эш, наконец-то поняв суть сказанного. — А как же мы? Мы все время навещали ее…

Морщинистое лицо мистера Джонсона расплылось в улыбке.

— Как я мог забыть? — Он вытащил из кармана ключ и отпер ящик письменного стола. — Она оставила вам это.

Он протянул им два маленьких мешочка из голубого атласа, содержимое постукивало, как будто там были драгоценности.

— О-о-о-о, — ахнули в унисон Белл и Эш. — Это нам? Но зачем? Мы вовсе ни на что не рассчитывали.

С радостными лицами они открыли мешочки. Затем подняли глаза на адвоката.

— Что это?

Эш высыпала содержимое своего мешочка на ладонь. Двадцать блестящих маленьких черных камешков.

— Что это? Я никогда прежде не видела таких камней.

— Это черные бриллианты? — спросила Белл.

— Возможно, возможно, — проворчал мистер Джонсон. И, продолжая улыбаться, направился к выходу.

Джос с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица. «Черные бриллианты», которые мисс Эди оставила ее сестрам, были на самом деле кусочками угля.

Она не сказала ни слова, когда они вышли из офиса. Сев на заднее сиденье автомобиля, она смотрела, как Белл и Эш, сидя рядом с ней, подносили кусочки угля к свету, восхищались их красотой и обсуждали, какую им сделать оправу.

Джос отвернулась к окну, чтобы спрятать улыбку. Шутка, которую напоследок сыграла мисс Эди с ее жадными, ревнивыми сестрами, заставила снова вспомнить о невосполнимой потере. Мисс Эди заменяла ей и мать, и бабушку, и друга, и учителя.

Джос подняла глаза и увидела, что отец, нахмурившись, смотрит на нее в зеркало заднего вида. Разумеется, он понимал, что это за камни, и представлял, какой разразится скандал, когда поймут и близнецы. Но Джос это уже не касалось. Она надеялась уехать задолго до того, как сестры разгадают злую шутку, которую сыграла с ними мисс Эди. Чемоданы Джоселин были уже упакованы и лежали в багажнике автомобиля, она возвращается на работу в колледж.

Только вернувшись в свою крохотную квартирку при школе, Джос открыла пакет, в котором лежало завещание мисс Эди. Несмотря на все старания оставаться спокойной, Джоселин страшно разволновалась, когда увидела конверт, подписанный знакомой рукой.

«Для моей Джоселин» — значилось на конверте.

Дрожащими руками Джос открыла конверт и вытащила письмо.