Глиер и горном массиве Веркор. Под командованием [184] генерала Молля{77} эта дивизия находилась в соприкосновении с противником на подступах к перевалам между озером Леман и горой Табор. Южнее закрывала вход в высокогорные долины рек Дюранс и Ибе одна французская бригада, также слабо оснащенная. В районе Ниццы действовала американская бригада, но, отозванная на рейнский фронт, она уже готовилась отбыть к месту назначения.

Для наступления наших войск требовалось создать командование и найти подкрепления. 1 марта мною была создана «Альпийская армейская группа», во главе которой я поставил генерала Дойена{78}, прирожденного альпийца, способного блестяще справиться с поставленными задачами. Помимо уже дислоцированных на месте частей, я подчинил его командованию 1-ю дивизию «Свободная Франция», которую вернул в свое распоряжение после кольмарской операции. Я также добавил ему два, к сожалению плохо оснащенных, африканских полка, артиллерийские, саперные и вспомогательные части. По договоренности с Эйзенхауэром армейская группа Дойена, подобно группе Лармина, теоретически входила в группу армий Деверса. Деверс, однако, будучи занятым совсем другим театром военных действий, мало уделял внимания новой группе, хотя и снабжал ее минимумом горючего и боеприпасов.

Наступление началось в конце марта. Генералу Дойену противостояли четыре вражеские дивизии: немецкая 5-я горная, удерживавшая перевалы Малый Сен-Бернар, Изеран и Монсеньи, 34-я немецкая, укрепившаяся на массиве Осьон и перерезавшая на Средиземноморском побережье дорогу на Ла-Корниш, и две итальянские фашистские дивизии «Монте Роза» и «Литторио», занимавшие промежуточные позиции. Дойен решил сначала обрушиться на оборонительные порядки [185] 5-й немецкой дивизии, наиболее боеспособной, а затем решительным броском овладеть массивом Осьон. В дальнейшем, используя продвижение армий Александера, которые должны были перейти в наступление в Ломбардии, он рассчитывал вторгнуться на итальянскую территорию.

На высоте двух тысяч метров над уровнем моря, в горах, где все еще лежал снег и столбик термометра не поднимался выше нуля, дивизия генерала Молля пошла на штурм вражеских укреплений у перевалов Малый Сен-Бернар и Монсеньи. Большинство вражеских позиций были прорваны, некоторые устояли. Но немецкие гарнизоны, разбитые или обескровленные, не могли прийти на помощь защитникам массива Осьон, которым должна была овладеть 1-я дивизия «Свободная Франция». Задача не только была сверхтрудной, но и носила принципиальный характер, ибо солдаты и офицеры этой прославленной дивизии отнюдь не желали оставлять другим лавры побед, одерживаемых на немецкой земле, и завершить в этом медвежьем углу военную эпопею, начатую ими в самые трудные времена и в самых тяжелых сражениях.

8 апреля я покинул рейнский фронт и прибыл в Альпы. Выслушав доклад генерала Дойена и приняв в Сен-Пьер-д'Альбиньи парад части войск генерала Молля, я отправился в Ментону, в войска генерала Гарбе. Здесь своим братьям по оружию, которые первыми откликнулись на мой призыв и доказали свою преданность делу, мне хотелось лично рассказать, сколь важно для Франции последнее требуемое от них усилие. Затем, желая придать предстоящей операции национальное звучание, я отбыл 9 апреля в Ниццу и с балкона городской ратуши под радостные крики собравшегося на площади народа провозгласил: «Французские войска идут на штурм Французских Альп». И действительно, 10 апреля наши войска приступили к штурму массива Осьон.

Всю неделю они вели тяжелые бои, взбираясь на неприступные скалы. Захватив господствующие над местностью опорные пункты Ла-Форклаз, Миль-Фурш, Сэт-Коммюн, План-Каваль, они очистили склоны за рекой Руайа. Перевалы Ларш и Ломбарда также были взяты в ожесточенной схватке. Население кантонов Тенда и Брига встретили французские войска с огромной радостью и в проведенном вскорости голосовании единодушно высказались за присоединение к Франции. «Альпийская армейская группа» наступала по всему [186] фронту: левым флангом она вышла к Кунео и быстро продвигалась по долине Аосты, разукрашенной на всем протяжении трехцветными французскими флагами; центр группы спустился вниз с перевалов Монсеньи и Мон-Женевр; левое крыло двигалось по реке Стура и вдоль Ла-Корниш. 2 мая немецкие и итальянские войска прекратили сопротивление, и французская армия остановилась на подступах к Турину, у Ивреа, Ланцо, Буссолено, вплотную подойдя к Кунео и овладев на побережье городом Империя. Таким образом, бои в Альпах, начатые в 1940 французскими войсками, продолженные отрядами Сопротивления, вновь возобновленные возрожденной армией, завершились нашей полной победой.

Война тем похожа на театральное представление, что к концу постановки на сцене появляются все ее участники. В то время как французские войска были поглощены сражениями в Альпах и на Атлантическом побережье, на Рейне и на Дунае, пожар войны вспыхнул в Индокитае. 9 марта японские войска захватили Тонкин, Аннам и Кохинхину, грозя уничтожением наших гарнизонов.

Этого следовало ожидать, ибо японцы, изгнанные с Филиппин и из Индонезии, едва сдерживавшие напор союзников в Бирме, не располагающие возможностями для вторжения в Китай, лишившиеся морских коммуникаций, не могли примириться с присутствием в центре оккупированных ими земель чужеродного тела, которое грозило превратиться во враждебную силу. Несмотря на заключенное между Токио и Виши соглашение о «совместной защите Индокитая», Япония не сомневалась, что, в случае если союзные войска подойдут к границам Французского Союза, вишисты неизбежно займут их сторону, тем более, что правительства Виши уже не существовало и главной фигурой в Париже был генерал де Голль. По мнению японцев, он наверняка при первой же возможности отдаст приказ о начале военных действий против оккупантов. Хотя официально Индокитай не подчинялся правительству Французской Республики и в Сайгоне внешне господствовал дух коллаборационизма, японцы уже не питали никаких иллюзий. Было очевидно, что со дня на день они займутся ликвидацией местной администрации и дислоцированных в Индокитае французских воинских частей, причем сделают это самым непредсказуемым и жестоким образом.

Как бы ни тяжелы были локальные последствия такого акта [187] со стороны японцев, я, должен признаться, не возражал против начала военных действий в Индокитае, учитывая французские национальные интересы. Помня об ударах, нанесенных престижу Франции в этом регионе в результате политики, проводимой правительством Виши, зная настроение населения стран, входящих во Французский Союз, предвидя разгул националистических страстей в Азии и районах к югу от нее, учитывая недоброжелательное отношения союзников, особенно американцев, к нашему присутствию на Дальнем Востоке, я придавал решающее значение нашему участию в качестве воюющей стороны в этом конфликте до его полного разрешения. Без этого политики, военные и общественное мнение всех стран сговорятся между собой и решительно потребуют нашего ухода из этого региона. Напротив, если мы примем участие в борьбе, пусть на ее заключительной стадии, пролитая на земле Индокитая французская кровь даст нам сильные козыри. Будучи абсолютно уверенным, что в конце концов японцы совершат акт агрессии, я стоял за участие наших войск в военных действиях, даже несмотря на их безнадежное положение.

Для организации сопротивления японцам правительство не могло, естественно, положиться на адмирала Деку. Да, генерал-губернатор тайно подчинялся Парижу после падения правительства Виши. Да, его приказы, его высказывания, тон его выступлений по радио ничем не напоминали того, что было раньше, но в течение четырех лет он столь яростно клеймил Сражающуюся Францию, что слишком сильно скомпрометировал себя, и ждать от него полного подчинения не приходилось. Не умея мыслить по-новому, адмирал отказывался верить в нападение японцев. По этим причинам я уже в 1943 поручил генералу Мордану{79}, в то время главнокомандующему французскими войсками, взять на себя руководство возможными военными действиями в Индокитае. Адмирал Деку был, между прочим, об этом уведомлен. В моих секретных телеграммах, как и в инструкциях, для передачи которых губернатор Ланглад дважды спускался на парашюте на землю Индокитая, адмиралу было указано все, что от него требовалось. [188]

Чтобы не спровоцировать преждевременное выступление японцев, адмирал Деку внешне сохранял свои полномочия, но генерал Мордан должен был заменить его сразу же с началом военных действий. Хотя весной 1944 правительство Виши заменило Мордана как главнокомандующего генералом Эме{80}, что усложняло нашу работу, я оставил его в роли будущего Генерального представителя Франции в Индокитае. Эме, кстати, был наделен аналогичными полномочиями. В то же время в Калькутте генерал Блэзо{81} и персонал наших специальных служб, которым англичане разрешили обосноваться на индийской территории, организовали подпольную диверсионно-разведывательную сеть из числа преданных людей, предложивших в Индокитае свои услуги. В течение многих месяцев именно наша разведка указывала американской бомбардировочной авиации, базирующейся на территории Китая, и английской, взлетающей с аэродромов в