украинцем.

— Анатолий, вы расскажете обо всем этом в письменном виде.

А так как телохранитель все еще колебался, стоит ли приступать к работе, Малко резко заявил ему:

— Если вы поменяли свое мнение, вы вольны покинуть этот кабинет, но вам известно, что вас ожидает.

После длинного вздоха Анатолий Гирка принялся что-то писать своим прилежным почерком.

Николай Заботин даже не поужинал накануне и очень плохо спал. Чем ближе становился день 26 декабря, тем больше накапливалось трудностей. Он спрашивал себя, каким образом агент ЦРУ вышел на Игоря Байкала. А в особенности, каким образом он смог избежать устроенной для него ловушки. Безусловно, Игорь Байкал ничего не знал о Николае Заботине, ведь приютить Стефана Освенцима его попросил Олег Будинок, один из самых активных участников «агентуры» Заботина. Однако сам по себе факт, что американцы вышли на Игоря Байкала, вызывал беспокойство. Мелодия одного из мобильных телефонов, лежащих на рабочем столе, прервала размышления Николая Заботина. Россиянин ответил своим обычным безразличным тоном. И тотчас же услышал агрессивно-напряженный голос Олега Будинка.

— Я был вынужден распорядиться, чтобы этого придурка Игоря убрали! — объявил глава президентской администрации.

Россиянин почувствовал, как у него становятся дыбом волосы. Эта линия не была защищена. Он остановил своего собеседника.

— Думаю, будет лучше, если мы встретимся, — предложил он. — В обычном месте. Через час.

— Хорошо, через час, — согласился Олег Будинок.

Обычным местом была автостоянка в районе Подола. Она вечно пустовала, и за ней было легко наблюдать. Николай Заботин подумал, что теперь он обязан сменить все свои мобильные телефоны. Американцы всегда в совершенстве владели искусством подслушивания. Как и русские. Он мысленно подвел итоги. Его ударные силы таяли на глазах. У него оставались три бывших бойца «Беркута», завербованных полковником Городней. Они-то повиновались малейшим приказаниям. Но, к сожалению, не было больше Стефана Освенцима, который передавал бы им эти приказания. В действительности Николай Заботин уже не нуждался в украинских помощниках для осуществления последней фазы своей операции, за исключением разве что одной конкретной цели: устранить этого агента ЦРУ, который, как он считал, слишком близко подбирается к его оперативным разработкам.

Итак, две попытки уже провалились: сначала с поляком, а затем с Игорем Байкалом. Последняя попытка не предусматривалась, просто таким образом Николай Заботин реагировал на проникновение в свою агентурную сеть. Это было пустяком по сравнению с тем, что он творил в Киеве в счастливые времена Советского Союза...

Николай Заботин выключил свет в кабинете, тщательно закрыл на ключ дверь и спустился на автостоянку посольства, чтобы сесть в безликую «Ладу», зарегистрированную на одну строительную фирму, в которой участвовали россияне. Ведя машину плохо освещенными улицами Киева, он все спрашивал себя, почему Олег Будинок решился ликвидировать своего старого приятеля Игоря Байкала, несмотря на многочисленные политические, финансовые и личные связи, объединявшие их. В любом случае причиной этого была деятельность агента ЦРУ Малко Линге.

Анатолий Гирка выглядел измученным. Опустив голову на руки, он дремал на столе, на котором недавно закончил свою исповедь, тотчас же отправленную Дональдом Редстоуном в сейф под замок. Резидент сделал копию и для Малко. Тот еще сомневался относительно способа, как использовать эти признания. Это был настоящий динамит. Если им воспользоваться, то можно вызвать неконтролируемую цепную реакцию.

Анатолий Гирка резко поднялся и спросил, еле ворочая языком:

— Что мне делать?

— Я предоставлю в ваше распоряжение комнату, где вы сможете оставаться столько, сколько захотите, — сразу же ответил резидент. — Завтра я дам вам заполнить прошение о предоставлении политического убежища в Соединенных Штатах, которое я переправлю в Госдепартамент вместе с положительным заключением. Тем временем на вас распространяется программа защиты свидетелей, которым угрожает опасность. Это связано с покушением на убийство господина Малко Линге.

Украинец, кажется, перепутал слова «комната» и «камера». Оторопевший, он нетвердо стоял на ногах. Дональд Редстоун вызвал свою секретаршу и поручил ей отвести убийцу Игоря Байкала в ту часть посольства, которая предназначалась для дипломатов, прибывающих на время, а затем повернулся к Малко.

— У вас есть идея относительно того, что можно сделать с этими признаниями?

— Да, — сразу же ответил Малко. — Я попытаюсь переубедить Олега Будинка. Сообщив ему, с доказательствами в руках, о существовании этой исповеди, содержащей обвинения в его адрес. Это отправная точка, иначе я даже не смогу войти с ним в контакт.

— Как вы собираетесь доставить ему эту информацию? Дело тонкое...

— Я полагаю, что Ирина Мюррей могла бы передать ее прямо ему в руки... Тут необходим абсолютно надежный человек.

Американец отпрянул.

— А если...?

Малко успокаивающе улыбнулся.

— Я не думаю, что Олег Будинок станет нападать на нее в помещении президентской администрации. А потом, когда он прочтет свидетельства Анатолия Гирки, он будет куда более осмотрительным. Я предложу это задание Ирине сегодня вечером. Разумеется, не навязывая ей свою волю.

— Не подвергайте ее ни малейшему риску, — порекомендовал Дональд Редстоун. — Я сам переговорю с ней об этом.

Он тотчас же позвонил Ирине Мюррей по своему мобильному телефону. Малко присутствовал при разговоре. Резидент рассказал о том предложении, которое Малко собирался ей сделать, но уточнил, что она ни в коей мере не обязана соглашаться...

— Она ждет вас в девять вечера в «Премьер-Палаце», — сказал в завершение американец.

Малко резко остановился на входе в небольшой холл. Похожие на двух тигриц, готовых разорвать друг друга, Ирина Мюррей и Татьяна Михайлова, в своем соболе из «Ревийона», сидели лицом к лицу по обе стороны низенького столика! Ирина была скромно одета в свое вечное кожаное пальто черного цвета, позволяющее увидеть голубую кофточку, которая обтягивала полную грудь, и черную юбку с разрезом на боку. Сюда прилагались, конечно же, черные блестящие чулки и сапоги на шпильках. Заметив Малко, Татьяна поднялась и направилась к нему с хищной улыбкой на губах.

— Я спускалась, когда услышала, как она спрашивает о тебе у дежурного администратора. Так что мне захотелось узнать, что к чему...

Было видно, что если бы она могла прибить Ирину Мюррей к столу, как прибивают чучело совы на воротах фермы, она бы с превеликим удовольствием сделала это. Впрочем, это был обыкновенный собственнический инстинкт самки. Ведь она не испытывала к Малко никаких чувств. Тот успокоил ее.

— Ирина — сотрудник посольства. Она тоже работает над нашим делом. К тому же, у меня с ней сейчас рабочая встреча.

Татьяна Михайлова адресовала молодой украинке ледяную улыбку.

— Добрый вечер. Ну что ж, я прощаюсь с вами.

Она удалилась по направлению к лифту, и Ирина присоединилась к Малко, спрашивая безразличным голосом:

— Очаровательная женщина, и очень сексуальная. Это твоя старая подружка?

Все слова прозвучали одинаково ровно... Отличная выдержка.

— Это помощница моего друга, Владимира Шевченко. Он откомандировал ее ко мне. Вчера она спасла мне жизнь. Без нее я бы мокнул сейчас в емкости с водкой.

— Я знаю, — сказала Ирина, — Дональд мне рассказал, но я не знала, что она участвовала в деле.