заигрывает с ИКП, но не думал, что он зайдет так далеко.

С момента отъезда генерала они находились под постоянной охраной. Поведение Кали резко изменилось: она выглядела испуганной и ни на шаг не отходила от Малко. К большому удивлению австрийца, Кали, словно пытаясь задобрить его, даже согласилась составить обещанный список до получения денег.

Что касается Саманты, то она почти не выходила из своей комнаты, восстанавливая истраченные силы.

Малко не слишком опасался новых разногласий внутри их маленькой группы: все оружие у них отобрали.

...Он снова наклонился над пишущей машинкой. Жара мешала сосредоточиться. Из-под его пальцев появлялись все новые и новые фамилии, должности и воинские звания. Кали доставала из потайного кармана бесконечные листки бумаги, на которых в свое время она записала эту бесценную информацию.

В замке заскрипел ключ, и Малко обернулся. Это был как всегда невозмутимый генерал Унбунг. Он с холодной вежливостью кивнул Кали и протянул руку Малко.

– Я хотел бы поговорить с вами наедине, – сказал генерал. Малко встал из-за машинки и вышел за ним в коридор. Когда они остались одни, Унбунг широко улыбнулся.

– Браво, – сказал он. – Вы отлично поработали. Меня просили передать вам поздравления из Вашингтона.

Они вошли в прохладный кабинет генерала, и Малко сразу почувствовал, что оживает.

– Командующий базой Кларк-Филд генерал Бутлер уже принимает необходимые меры, – продолжал Унбунг. – Завтра я получу все, что необходимо для высадки десанта.

– Но я думал, что вы и так командуете отборными подразделениями десантников... – удивился Малко. Унбунг горько усмехнулся.

– Теоретически – да. Но у меня нет самолетов для транспортировки моих войск, а их вооружение может рассмешить даже туземцев. К тому же боеприпасов у нас хватило бы всего на два дня. Президент всегда предельно осторожен...

– Что же вы намерены предпринять? – спросил Малко. Генерал прикрыл глаза и погрузился в глубокое раздумье.

– Пожалуй, сначала нужно разобраться с Бали, – сказал он. – Нам наконец-то представилась возможность очистить страну от коммунистов. А затем мы объясним президенту разницу между интересами страны и его собственными.

– А Кали?

Унбунг пожал плечами.

– Она в вашем распоряжении. На ее счет никаких распоряжений не поступало. Если хотите, она может уехать с вами и с госпожой Адлер.

Малко почувствовал одновременно и усталость, и облегчение. Все эти кровавые события его окончательно измотали. Он уже представлял себе, какой будет контратака генерала Унбунга: прогулка слона по посудной лавке...

– Сегодня вечером мы отпразднуем ваш успех, – подытожил генерал. Жду вас всех в восемь часов.

В двенадцати тысячах километров от Манадо, над зданием ЦРУ в Лэнгли, всходило солнце. В кабинетах управления небритые мужчины, валившиеся с ног после нескольких бессонных ночей, чашками глотали кофе. Шла непрерывная работа над операцией “Дракон” – так ЦРУ окрестило предстоящую акцию в Индонезии. Она должна была задействовать сотни людей в разных странах мира и требовала огромных денежных средств. Электронные машины в подвалах управления буквально дымились, рассчитывая возможные последствия операции.

В своем спартанском кабинете, расположенном на семнадцатом этаже, Дэвид Уайз составлял сводный отчет президенту. Все тихоокеанские базы – от Гонолулу до Японии – были приведены в боевую готовность. Огромная секретная машина ЦРУ начала действовать.

На столе Уайза загорелась красная лампочка, и он нажал кнопку, открывающую электрический дверной замок. Секретарша принесла ему на подпись документ, который мог решить исход операции “Дракон”: разрешение на срочную отправку четырех тысяч автоматических винтовок “М-16” на филиппинскую базу Кларк-Филд. В Пентагоне, должно быть, скрипели зубами: этого ультрасовременного оружия не было даже у некоторых подразделений, воюющих во Вьетнаме. К тому же ЦРУ отказывалось назвать пункт назначения.

Дэвид Уайз твердой рукой подписал бумагу и удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

Четырьмя этажами ниже непрерывно трещали телексы, рассылавшие приказы во многие уголки планеты. Дэвид Уайз встал и посмотрел из окна на мирный пейзаж Вирджинии. Небо на востоке становилось все светлее. Америка даже не подозревала о том, что должно было вскоре произойти. Начальник отдела планирования почувствовал почти мальчишескую гордость за свою профессию. Ему нравилось вершить Историю.

Генерал Унбунг поднял бокал с шампанским. Одному Богу было известно, где он откопал бутылку настоящего “Дом Периньон”... Скорее всего, привез из Манилы, где можно было купить решительно все. Малко словно родился заново.

Саманта выглядела прекрасно. Две служанки генерала раздобыли для нее шелковый саронг, который великолепно обрисовывал ее классические бедра. Сам генерал, казалось, придавал гораздо большее значение покорению графини Адлер, чем усмирению мятежного Бали. Малко иронично наблюдал за его стараниями. Он уже неплохо изучил Саманту и понимал, что шансов у генерала немного.

И только Кали, сидевшая напротив австрийца, не участвовала в общем веселье. Она старательно избегала смотреть на Саманту, зато все время пыталась поймать взгляд Малко.

На стол подали огромное блюдо с гордостью индонезийской кухни: “ден-денг-раги” – нечто вроде свиного рагу с мятой. Малко нечаянно уронил вилку, нагнулся за ней и чуть не упал со стула: рука Саманты покоилась на бедре генерала Унбунга. Теперь Малко понимал, почему у генерала был такой сияющий вид.

Австриец скромно опустил глаза. В конце концов Саманта не его собственность. Однако он невольно почувствовал укол ревности. У графини Адлер были поистине странные вкусы...

Ужин закончился довольно быстро. Саманта и генерал обменивались сомнительными шуточками на еще более сомнительном английском. Лицо немки раскраснелось, но се глаза по-прежнему оставались непроницаемыми. Малко целиком посвятил себя шампанскому.

После кофе генерал встал и со слоновьей грацией поклонился Саманте:

– Разрешите пригласить вас на прогулку при луне...

Немка согласилась с глуповатым девчоночьим смешком. Унбунг из чистой вежливости повернулся к Малко:

– Не желаете ли присоединиться к нам?

Малко поспешно отказался от этого не слишком настойчивого приглашения. В то время как он смотрел, как парочка усаживается в джип генерала, за его спиной раздался умоляющий голос Кали:

– Не уходите...

Она стояла у него за спиной, бессильно опустив руки. Если бы Малко не видел Кали в минуты ярости, ему стало бы жаль ее. Сейчас она казалась хрупкой и испуганной.

– Я иду спать, – сказал Малко. – И вам советую сделать то же самое.

Внезапно Кали шагнула вперед и прижалась к нему всем телом, обняв руками за шею.

– Пойдемте со мной... – прошептала она. В ее голосе было что-то щемяще жалкое, и Малко стоило немалого труда отстранить ее.

– Я не лягу с вами в постель, Кали, – откровенно сказал он. – Даже если мне этого очень захочется. До завтра.

И Малко, не оборачиваясь, поднялся по деревянной лестнице.

Саманта осторожно выбралась из постели. Генерал Унбунг спал на спине с открытым ртом, удовлетворенный и счастливый.

Он овладел Самантой с деликатностью бульдозера, сопровождая свои действия самодовольным