— Кармони… — пробормотал я. — Вы что, издеваетесь?

— Вовсе нет, Я же вас предупреждал: дело будет не из легких.

— «Не из легких»! Да мне легче будет грохнуть премьер-министра! Даже двадцать миллионов за такое дело — это почти ничего…

Кармони! Чтобы представлять, о ком идет речь, нужно было хорошо разбираться в преступном мире. Но я-то знал, кто он такой, и понимал, что прежде чем на него замахнуться, нужно как следует пересчитать свои руки и ноги. Король наркомафии! И не только французской, а почти всей европейской… В свое время он приехал из Соединенных Штатов с последними остатками своих головорезов и с чемоданами, набитыми кокаином и автоматами… Этот багаж и невероятная смелость Кармони быстро подняли его на вершину пирамиды. Я услыхал о нем в тюрьме, от своих дружков. По их словам, этот сицилиец, выросший в Марселе, так и не смог прижиться в Америке. Штаты оказались ему не по зубам: несмотря на всю его крутизну, тамошние бандюги быстро поставили его на место. Тогда он дождался удобного момента и вернулся на родину, вынашивая грандиозные и дерзкие планы. Они стали реальностью: меньше чем за десять лет Кармони сделался великим мафиози, и его состояние, по слухам, давно перевалило за миллиард.

Его уже не раз пытались ликвидировать, но лишь нарывались на большие неприятности… У Кармони была отлично организованная команда, С огнестрельными игрушками его парни управлялись что надо. Спасайся кто может! Они плевались пулями с такой легкостью, с какой вы здороваетесь со своим домовладельцем… Кармони уже воображал себя маленьким монархом. Он ездил в бронированном лимузине, как покойный фюрер, и его телохранители были шире в плечах, чем охранники президента США. Ко всему прочему он был недоверчив, как лис: остерегался собственной тени, заставлял своих людей пробовать еду, как Людовик Одиннадцатый, и никогда не рисковал.

Я не понимал, что могло связывать этого босса с благообразным старичком, обещавшим мне награду за его смерть. Я задал старику этот вопрос, но Бертран заявил:

— Это вас не касается…

Я уселся в старое кресло с засаленными подлокотниками.

— Послушайте, мсье Бертран, вы вправду считаете, что я смогу скорчить из себя вершителя правосудия? Вы, наверное, насмотрелись фильмов с Гэри Купером в роли шерифа, очищающего город от злодеев!

Это ему не понравилось.

— Ваш юмор мне не по душе, — проскрипел он. — Я нанял вас не для того, чтобы вы блистали остроумием, а для конкретной работы.

— Но она невыполнима! Кармони не убьешь. Это Уже пробовали сделать многие главари банд, гораздо опытнее меня, и теперь их друзья носят им на кладбище хризантемы!

Он задумчиво покусал усы.

— Я знаю, — сказал он. — Но другие, Капут, были не так изобретательны, как вы!

— Неужели?

Бертран, похоже, хотел ободрить меня лестью, но тут он сильно заблуждался: на сладкое мурлыканье я не клевал.

— Я говорю это вам не ради похвалы, — сказал он. — Я читал о ваших приключениях, которыми недавно захлебывались газеты, и составил о вас представление, Капут. Вы умны, более того: вы хитры и изворотливы, Вы не боитесь ни Бога, ни дьявола. И главное — у вас есть чувство экспромта. Если полиция не смогла схватить вас после стольких преступлений, значит, в вас действительно есть… нечто. Нечто, свойственное людям, которым удаются все их предприятия. Убейте Кармони, и вы получите двадцать пять миллионов. Если же вы считаете себя неспособным довести дело до конца, а значит, так оно и случится, тогда убирайтесь!

С момента нашей встречи он впервые говорил со мной в таком резком, решительном тоне. Я чувствовал: он говорит то, что думает.

Я помедлил. Эти несколько секунд я, что называется, смотрел на себя со стороны. Я видел себя таким, каким был тогда: без денег, без поддержки, загнанным в угол, всеми проклятым… Бегущим от людей, бегущим от теней, готовым бежать от самого себя! Я был полным ничтожеством. Рано или поздно меня должны были изловить полицейские, наделенные спокойствием, терпением и массой других несомненных достоинств.

Так почему бы не рискнуть? Предположим, что мне удастся разобрать Кармони на запчасти: тогда я, чего доброго, стану крупной величиной в преступном мире и меня начнут уважать все уголовники Франции и ее окрестностей… Это наводило на серьезные размышления.

— Хорошо, мсье Бертран. Я постараюсь заработать ваши двадцать пять миллионов.

Он не то чтобы вздохнул, но я заметил, что его грудь приподнялась чуть сильнее обычного.

— Я знал, — пробормотал он.

— Не подскажете ли, где я могу навести справки о Кармони?

— Понятия не имею. Вам придется все выяснить самому.

— Прелестно.

— У вас получится! — хрипло сказал он. Его глаза были сейчас еще острее прежнего — словно два отточенных ножика.

— Вы остаетесь здесь?

— Да.

— Вы будете держать деньги в моем распоряжений, когда подойдет время? Если оно, конечно, настанет…

— Оно настанет. Можете не сомневаться, деньги будут готовы.

— Только предупреждаю: никаких чеков!

— Вы что, принимаете меня за мальчишку? Получите наличные, и можете не опасаться, что номера банкнот где-то записаны. Мы с вами заключаем честную сделку. Спросите кого угодно: я никогда не изменял своему слову.

Он не протянул мне руки; я тоже не сделал ни малейшего движения. Я знал, что если суну ему свою лапу, он ее пожмет, но сделает это через силу. Он был выходцем из высшего света, я — всего лишь презренным висельником, и разделявшую нас пропасть нельзя было преодолеть одним прыжком…

Топливный датчик предупреждал о том, что бак почти опустел; я остановился на заправочной станции.

За рулем этого драндулета я казался себе уважаемым человеком. Я воображал себя этаким добропорядочным начальником отдела в Министерстве штанопротирания, спокойно едущим в это туманное утро на работу. Будь у меня могучая американская тачка, все обстояло бы иначе, но эта честная бюрократская машинка подходила мне как нельзя лучше.

Я вышел в туалет, внимательно осмотрел себя в зеркало и остался доволен: я совершенно перевоплотился. Аккуратно подстриженная бородка делала меня похожим на кого угодно, только не на бандита.

Я продолжил свой путь в Париж. Добирался я до него Целый час, но до чего же приятно было оказаться там вновь! Как давно я не вдыхал этот неповторимый запах столицы! Он, безусловно, стоил затраченных усилий…

Моей первой мыслью было остановиться в отеле под липовой фамилией или под фамилией Бертран, поскольку У меня в кармане лежало его водительское удостоверение. Однако, подумав, я решил воздержаться. Чаще всего полиция достигает своей цели именно «через постель». Рано или поздно беглый тип начинает искать угол, где можно приткнуться на ночь, и сам лезет в мышеловку вроде отеля или постоялого двора. Ведь хозяева этих заведений, как правило, хлебают из полицейского корыта.

Раз уж Бертран предоставил мне убежище в своем доме, лучше будет там и ночевать. От города далеко, спору нет, зато безопасно…