Так этот свет; внимательно к нему яВозвел глаза; потом возвел к моейВладычице, и здесь, и там ликуя:34 Столь радостен был блеск ее очей,Что мне казалось — благодати РаяМоим очам нельзя познать полней.37 А дух, мой слух и зренье услаждая,Продолжил речь, но смысл был так глубок,Что я ему внимал, не понимая.40 Он не нарочно мглой себя облек,А поневоле: взлет его сужденийДля цели смертных слишком был высок.43 Когда же лук столь жарких изъявленийБыл вновь ослаблен, так что речь во всемСошла до нашей умственной мишени,46 То сразу же я различил потом:«Благословен в трех лицах совершенный,Столь милостивый в семени моем!»49 И дальше: «Голод* давний и блаженный,Той книгою великой* данный мне,Где белое и черное нетленны,52 Ты в этом, сын мой, утолил огне,Где говорю я, и да восхвалитсяТа, что тебя возносит к вышине!55 Ты веруешь, что мысль твоя стремитсяКо мне из Первой* так, как пять иль шестьИз единицы ведомой лучится;*58 И ты вопрос не хочешь произнесть,Кто я, который больше, чем вся стаяСчастливых духов, рад тебя обресть.61 Ты в этой вере прав: здесь обитая,Большой и малый в Зеркало* глядят,Где видима заране мысль любая.64 Но чтоб любви, которой я объят,Бессонно зрящий, и всегда взволнован,Как сладкой жаждой, не было преград,67 Пусть голос твой, уверен, смел, нескован,Мне явит волю, явит мне вопрос,Которому ответ предуготован!»70 Тогда я к Беатриче взор вознес;Та, слыша мысль, улыбкой отвечала,И, окрыленный, мой порыв возрос.73 Я начал так: «Вы — те, кому предсталоВсеравенство* ; меж чувством и умомДля вас неравновесия не стало;76 Затем что в Солнце, светом и тепломВас озарившем и согревшем, оба*Вне всех подобий в равенстве своем.79 Но мысль и воля* в смертных жертвах гроба,Чему ясна причина вам одним,В своих крылах оперены особо;82 И я, как смертный, свыкшийся с такимНеравенством, творю благодареньеЗа отчий праздник сердцем лишь своим.*85 Тебя молю я, в это украшеньеСтоль дивно вправленный топаз живой,По имени твоем уйми томленье».88 «Листва моя, возлюбленная мнойСквозь ожиданье, — так он, мне в угоду,Ответ свой начал, — я был корень твой».91 Потом сказал мне: «Тот, кто имя родуДал твоему* и кто сто с лишним летИдет горой по первому обводу,*94 Мне сыном был, а им рожден твой дед;*И надо, чтоб делами довременноТы снял с него томительный запрет.*97 Флоренция, меж древних стен,* бессменноЕй подающих время терц и нон,*Жила спокойно, скромно и смиренно.100 Не знала ни цепочек, ни корон,Ни юбок с вышивкой, и поясочкиНе затмевали тех, кто обряжен.103 Отцов, рождаясь, не страшили дочки,Затем что и приданое, и срокНе расходились дальше должной точки.106 Пустых домов назвать никто не мог;И не было еще Сарданапала,Дабы явить, чем может стать чертог.109 Еще не взнесся выше МонтемалоВаш Птичий Холм, который победилВ подъеме и обгонит в час развала.*112 На Беллинчоне Берти* пояс былРеменный с костью; с зеркалом прощаласьЕго жена, не наведя белил.115 На Нерли и на Веккьо* красоваласьПростая кожа, без затей гола;Рука их жен кудели не гнушалась.118 Счастливицы! Всех верная ждалаГробница,* ни единая на ложеДля Франции* забыта не была.121 Одна над люлькой вторила все то жеНа языке, который молодымОтцам и матерям всего дороже.124 Другая, пряжу прядучи, роднымИ домочадцам речь вела часамиПро славу Трои, Фьезоле и Рим.127 Казались бы Чангелла* между намиИль Сальтерелло* чудом дивных стран,Как Квинций иль Корнелия — меж вами.*130 Такой прекрасный, мирный быт граждан,В гражданственном живущих единенье,Такой приют отрадный был мне дан133 Марией,* громко призванной в мученье;И, в древнем вашем храме восприят,Я Каччагвидой стал в святом крещенье.136 Моронто — брат мне, Элизео — брат;Супругу взял я из долины Падо;*Отсюда прозвище ее внучат.*139 Я следовал за кесарем Куррадо,*И мне он пояс рыцарский надел,Затем что я служил ему, как надо.142 С ним вышел я, как мститель злобных дел,На тех, кто вашей вотчиной законной,В чем пастыри* повинны, завладел.145
