как сознательный психический индивидуум, движущийся во временном измерении. Но анализ пока не дает никаких указаний на то, что Джонс есть нечто большее, чем просто автомат.

На данном этапе, однако, вы замечаете, что логика вынуждает вас расширить рисунок еще на одно измерение. В результате Джонс 1 оказывается лишь объектом наблюдения для другого имеющего на одно измерение больше наблюдателя, который, впрочем, является не вами, а опять-таки Джонсом — Джонсом 2, — тогда как Джонс 1 однозначно выступает перед вами бренным автоматом, каковым его всегда и считали материалисты. Джонс 2, напротив, кажется нетленным.

Дальнейший анализ выявляет целую серию Джонсов, каждый из которых наблюдает Джонса, стоящего на порядок ниже. Все они, за исключением первого, нетленны; и все они, за исключением последнего, автоматы. Но знаний об этом последнем Джонсе у вас еще недостаточно, чтобы высказывать какие-либо суждения.

Здесь вы делаете небольшой перерыв, желая окинуть критическим взором свою работу и, в частности, проверить, не погрешили ли вы против правил в ходе анализа. Но никакого просчета вы не находите. Вы ни разу не оплошали, пытаясь анализировать самих себя. Вы нигде не подменяли собой рассматриваемого вами объективного наблюдателя. На протяжении всего анализа вы имели дело только с Джонсом, а значит, вели честную игру.

Далее вы замечаете, что серийный Джонс серийно сознателен именно в том смысле, в каком требуется, согласно вашим первоначальным выводам касательно сознания.

Джонс между тем подобен вам. Следовательно, вы на своем собственном опыте можете проверить истинность своих открытий относительно Джонса, сделанных чисто логическим путем.

Серийный Джонс должен быть способен наблюдать свое действительное движение во временном измерении. А поскольку это в равной степени применимо и к вам самим, вы получаете ответ на вопрос: каким образом все взрослые (образованные и необразованные) и дети единодушно признают течение некоего фундаментального, но не поддающегося объяснению «времени».

Вы замечаете, что когда мозг Джонса полностью бездействует, Джонс 2 должен быть способен наблюдать образы тех событий, которые его мозг, находясь в состоянии активности, последовательно поставляет ему. Это явление, по вашему мнению, чрезвычайно интересно. Между тем обращаясь к своему опыту, вы обнаруживаете, что когда ваш мозг явно спит, вы «видите сны» и действительно переживаете образы реальных событий.

Вы делаете еще более удивительное открытие: среди образов, воспринимаемых Джонсом в «сновидениях», должны быть образы, относящиеся к будущим реальным событиям. Вы проводите на себе эксперимент и убеждаетесь в истинности своего открытия.

В ходе анализа вы выяснили, что фокусировка внимания есть функция конечного (т. е. последнего из рассмотренных в серии) Джонса; что сфокусированное таким образом внимание есть психический элемент, совершенно отличный от той характеристики в субстрате Джонса, на которой сфокусировалось внимание; и что в природе нет закона, принуждающего внимание фокусироваться на каком-либо конкретном участке субстрата. Отсюда следует, что когда внимание сфокусировано в каком-либо месте субстрата, его фокусировка должна быть вызвана действием конечного Джонса. А если это на самом деле так, то конечный Джонс должен быть способен перемещать внимание из поля 1 в поле 2 даже тогда, когда бодрствующий мозг поставляет события Джонсу 1. Проведя «эксперимент наяву», вы убеждаетесь в правильности своих выводов.

Но раз конечный Джонс может направлять внимание, значит, он может и вмешиваться в механическую последовательность событий, чтобы изменить их. Вы проверяете истинность данного положения на собственном опыте, совершая наяву механическое действие — записываете один из своих снов о грядущем событии.

На основе изучения умственных операций, требуемых для совершения этого акта вмешательства, вы заключаете, что ваш «наблюдатель в бесконечности» должен быть способен припоминать и мыслить без помощи мозга. В этом случае припоминание и мышление должны быть явными, когда мозг спит и наблюдатель 2 обозревает упорядоченные фиксированные состояния мозга, расположенные где-то в другом месте во Времени 1, иначе говоря, видит сны. Эксперимент убеждает вас в том, что, видя сны, вы действительно думаете о них и припоминаете ранее произошедшие в них события.

Изучение наличествующего в ваших сновидениях мышления и припоминания показывает, что, хотя ваш мозг спит, вы — как конечный (в своей серии) наблюдатель — пытаетесь продолжать наблюдение и припоминание все тем же трехмерным способом, каким вы пользуетесь тогда, когда ваш мозг бодрствует и вы наблюдаете последовательность его состояний, представленных в поле 1. Вы осознаете (поскольку в сновидениях ваше внимание четырехмерно), что именно эти попытки неизбежно влекут за собой загадочную и сбивающую с толку временную неустойчивость наблюдаемых и припоминаемых образов — неустойчивость, которая должна делать возникающие в сновидениях образы гораздо менее определенными по сравнению с «образами», создаваемыми вашим воображением тогда, когда вы бодрствуете. Эксперимент подтверждает правильность ваших выводов.

На основании вышеизложенного вы вынуждены заключить, что ум конечного наблюдателя формирует себя в процессе наблюдения за последовательно представляемыми состояниями мозга, а значит, учится мыслить трехмерным способом. Отсюда явствует, что на нынешнем этапе вашей жизни ваше мышление в сновидениях должно уступать по качеству вашему мышлению наяву (когда вы как конечный наблюдатель, наделенный способностью вмешиваться в ход событий, прибегаете к помощи мозга). Это заключение подтверждается исследованием степени ясности вашего мышления в сновидениях.

Результаты анализа убеждают вас в том, что в сновидениях — Джонса или ваших собственных — телесные ощущения должны быть гораздо менее интенсивными, чем наяву. Эксперимент доказывает истинность данного положения.

Вы находите причину того, почему конечный Джонс должен удерживать свое внимание сфокусированным на Джонсе 1 до тех пор, пока мозг поставляет Джонсу 1 хоть что-то доступное наблюдению. Именно это, как обнаруживается, делаете и вы сами.

И тут вы выдвигаете предположение — первое и единственное — касательно предмета не столь уж и существенного. Когда в том месте Времени 1, где находится Джонс 1, нет ничего доступного наблюдению, Джонс 1 перестает обеспечивать Джонса 2 движущимся ориентиром; в этих условиях, по вашему мнению, перемещения внимания Джонса 2 в поле 2, вероятно, должны быть крайне беспорядочными. Это предположение, как выясняется, полностью согласуется с вашим собственным приобретенным в сновидениях опытом.

Наконец, сформулированная вами концепция наблюдателя дает вам телеологическое обоснование случайностей рождения, трехмерной жизни, боли, сна и смерти.

Конечный мыслитель или интерпретатор — член серии, чье мышление превосходит простое наблюдение за содержимым его поля, — есть наблюдатель, который, подобно конечному времени, остается необозначенным на любом графике из нашей серии. В ее первом члене, изображенном на рис. 7 (а) и 7 (б), он предстает как наблюдатель 1; во втором члене — как наблюдатель 2, чье поле показано на рис. 9. И так далее до бесконечности. Крайне важно, что мы рассмотрели серию вплоть до ее третьего члена, ибо в противном случае нам не удалось бы полностью выявить серийное отношение. Но нет никакого практического смысла в рассмотрении более отдаленных членов. Третий член серии не содержит никаких новых отношений между наблюдателем и наблюдаемым. Продолжать анализ означало бы все дальше отодвигать конечного наблюдателя и мыслителя вместе со всеми его специфическими функциями и вводить дополнительные реагенты, реагирующие на содержимое субстрата и бессознательные всюду, за исключением того места, где их использует конечный наблюдатель для усиления остроты зрения.

Следовательно, вполне достаточно изобразить мир как мир, содержащий наблюдателя 2, иначе говоря, как поле 2, показанное на рис. 9. Такое изображение даст вам серийное отношение во всей его полноте.