Коул молча уставился на нее. Неужели она говорит серьезно? Похоже, что да.
Он раскрыл ладонь и посмотрел на брошь. Сомнение в ее подлинности все сильнее закрадывалось в его душу. По крайней мере, теперь он уже никогда не сможет быть уверенным в обратном. Чтобы раз и навсегда покончить с этими подозрениями, придется все-таки обращаться к экспертам.
— Подумай о моих словах, Коул, — настаивала между тем Сидни. — Сам посуди, зачем мне говорить, что она поддельная? Какой резон? Выставлять теперь я ее так или иначе не могу. Равно как и убежать вместе с ней Коул сжал руку так, что брошь больно впилась ему в кожу.
Сидни права. Но кто мог подделать брошь? Да так искусно, что никто никогда этого не замечал.
Ее фотографии никогда не появлялись в печати. Значит, это мог сделать только тот, кто имел к ней доступ…
В голове Коула что-то щелкнуло, он шагнул к двери и стремительно распахнул ее.
— Джозеф! — крикнул он.
Адвокат появился практически мгновенно.
— Слушаю вас, мистер Эриксон! — с нескрываемым волнением спросил он.
— Нам немедленно нужен оценщик.
— Из музея, — вмешалась в разговор Сидни.
Мужчины обернулись и взглянули на нее.
— Который специализируется на старинных драгоценных камнях и ювелирных изделиях. Речь идет не о стоимости броши.
— Что-то не так? — поинтересовался Джозеф Нили.
— Сидни Уэйнсбрук утверждает, что брошь не настоящая, — произнес Коул, пристально глядя на мужчину. Кто-то из служащих фирмы мог оказаться преступником.
Нили молчал достаточно долго. Адвокат тщательно обдумывал услышанное. Когда он вновь заговорил, голос его показался неестественно скрипучим.
— Не понимаю, как это могло…
— Нам необходимо узнать, когда, как и зачем это было сделано, — перебил его Коул, впервые всерьез допустив, что Сидни сказала правду.
Катастрофа! Его сердце сжалось при мысли, сколько страданий это известие доставит бабушке. Необходимо срочно провести тщательное расследование!
Спустя восемь часов, проведенных в офисе мистера Нили, перед усталым Коулом лежал отчет сразу двух экспертов, местного и Гвен Парке из Нью-Йорка. Женщины долго обсуждали его детали, но для Коула важен был лишь их общий вердикт.
По заключению Гвен, брошь действительно являлась копией, сделанной в периоде 1950 по 1975 год. Разумеется, это не указывало на того, кто это сделал и зачем, зато давало крохотную надежду на то, что они смогут найти оригинал.
— Я попробую прозондировать почву, — пообещала Гвен, пока Джозеф убирал футляр обратно в сейф. — Если кто-то выставлял брошь на продажу или продавал ее, то об этом станет известно.
— У тебя есть выход на черный рынок? — спросила Сидни.
Гвен кивнула.
Обе женщины немного помолчали. Сидни не стала задавать никаких дополнительных вопросов. Она вновь обратилась к Коулу:
— Думаю, нам нужно съездить к бабушке. Коул резко вскинул голову:
— Что?
— Гвен попытается прощупать свои связи, а нам надо будет порасспрашивать твою бабушку. И чем быстрее, тем лучше.
— Ни за что. Мы ничего не расскажем моей бабушке, — решительно заявил Коул. — Это решение окончательное и не обсуждается.
Сидни поднесла руки к губам.
— Но как иначе мы узнаем, кто мог взять брошь в эти годы?
Коул раздраженно бросил отчет на стол.
— Ты хоть представляешь, как это ее расстроит?
— Конечно, это расстроит ее. Но если мы не найдем брошь, она расстроится еще больше.
Коул стиснул зубы.
— Мы найдем ее и без бабушкиного участия.
— Пока она единственная наша свидетельница.
— Нет.
— Коул, будь благоразумным! Только она может сказать нам, где находилась брошь в этот период.
— Об этом мы сможем узнать по записям адвоката.
— Все, о чем мы сможем у него узнать, — это время, когда брошь находилась в сейфе, а когда нет. А твоя бабушка скажет нам, не терялась ли брошь когда-нибудь и не брал ли кто ее.
— Мой ответ — нет.
Сидни подошла к нему вплотную и скрестила на груди руки.
— Почему ты принял такое решение?
— Я не позволю тебе действовать за моей спиной и допрашивать бабушку, — заявил Коул, выпрямившись в полный рост.
— Тогда это сделает полиция. Коул, пойми, здесь было совершено преступление.
— Я сам обо всем позабочусь.
Он ни за что на свете не позволит кому-либо вмешиваться в это дело!
— Коул, — раздался голос Гвен.
Коул и Сидни обернулись. Гвен отошла от стола и заправила свои светлые волосы за уши.
— Сидни права. Не важно, кто будет вести расследование, вы или полиция. В любом случае первым шагом должен стать разговор с вашей бабушкой.
— Она чуть ли не единственная наша надежда, — вновь заговорила Сидни.
— Да поймите вы наконец, такая новость способна убить ее.
— Не бойся, насколько я успела узнать твою бабушку, это не убьет ее.
Черт побери! — выругался про себя Коул. Похоже, у него нет выбора! Если он хочет держаться подальше от полиции, ему придется воспользоваться советом Гвен и Сидни.
— Хорошо, — мрачно объявил он. — Мы поговорим с бабушкой завтра.
Гвен взяла сумочку со стола.
— Значит, мне можно вернуться в Нью-Йорк.
Коул быстро пересек комнату и протянул Гвен руку.
— Большое спасибо за то, что вы так быстро приехали!
— Если бы не ваша помощь с самолетом, мне бы это вряд ли удалось, — отозвалась Гвен, пожимая его руку.
— Всегда к вашим услугам, — сказал Коул.
Просто звоните мне. Когда угодно. В любое время. Гвен кивнула.
— Сейчас мне нужно сделать несколько звонков. Я буду держать вас в курсе, — она взглянула на часы. — В Лондоне будет уже утро, когда я попаду домой.
— Вы полагаете, брошь за границей? — спросил Коул, чувствуя неприятный спазм в желудке. Они ищут иголку в стоге сена!
— Необходимо проверить все варианты, — ответила Гвен.
Сидни подошла, чтобы обнять подругу.
— Спасибо, — прошептала она.
— Рада была помочь. — Гвен покосилась на Коула. — Пока! Завтра поговорим.
Увидев Сидни, бабушка радушно раскрыла свои объятия.
— Ну? Он сделал тебе предложение или все тянет?
— Бабушка… — предупреждающе протянул Коул.
Бабушка по очереди взглянула на каждого из них.
— Но Кэти утверждала, что у вас любовь с первого взгляда. Я думала, именно этим объясняется твой
