когда один из этих рогатых типов залезает в постель жены своего приятеля, а тот забирается в постель его жены?

— Они приступают к делу, — ответил я.

— Но ведь жены спят, — сказал Джерри.

— Верно, — согласился я. — Так что эти парни незамедлительно и очень умело начинают ласкать дамочек, и те, едва проснувшись, уже умирают от желания.

— Полагаю, разговоры при этом не ведутся, — сказал Джерри.

— Нет, не произносится ни слова.

— О’кей, итак, жены проснулись, — сказал Джерри, — и они тоже пускают в ход руки. Но вот ответь- ка мне для начала на простой вопрос: как насчет роста и веса? Ведь есть же разница между этим парнем и ее мужем? Один может быть высоким, другой — ниже, один толстым, другой — худым. Что ты на это скажешь? Уж мне-то не рассказывай, будто эти парни одинаковой комплекции.

— Конечно нет, — ответил я. — Но они более или менее одинакового роста и веса. Это существенно. Оба гладко выбриты и имеют примерно одинаковое количество волос на голове. Такого рода сходство распространено. Посмотри, например, на нас с тобой. Мы ведь примерно одного роста и телосложения, не правда ли?

— Разве? — удивился Джерри.

— Ты сколько ростом? — спросил я.

— Ровно шесть футов.

— А я пять футов одиннадцать дюймов, — сказал я. — Разница в один дюйм. А сколько ты весишь?

— Сто восемьдесят семь фунтов.

— А я сто восемьдесят четыре, — сказал я, — Что такое три фунта между друзьями?

Наступило молчание. Джерри смотрел на мою жену Мэри, стоявшую на веранде. Мэри по-прежнему беседовала с Бобом Суэйном, и заходящее солнце освещало ее волосы. Темноволосая красивая женщина с неплохой грудью. Я взглянул на Джерри и увидел, как он высунул язык и провел им по нижней губе.

— По-моему, ты прав, — сказал Джерри, не спуская глазе Мэри. — Телосложения мы примерно одинакового.

Когда он снова повернулся ко мне лицом, на его щеках распустились розочки.

— Расскажи-ка еще что-нибудь про этих двух парней, — сказал он. — Чем-то ведь они отличаются друг от друга?

— Ты имеешь в виду их лица? — спросил я. — Но в темноте невозможно разглядеть лица.

— Я не о лицах говорю, — сказал Джерри.

— А о чем же?

— Я говорю об их членах, — сказал Джерри. — Вот в чем все дело, разве не понимаешь? Ты ведь не хочешь мне сказать, что…

— Как раз это я и хочу сказать, — сказал я. — Вопрос только в том, подвергались они обрезанию или нет. Все остальное не имеет значения.

— Ты что, серьезно думаешь, что у всех мужчин члены одинаковых размеров? — спросил Джерри, — Но ведь это же не так.

— Знаю, что не так, — согласился я.

— У некоторых огромные члены, — продолжал Джерри. — А у некоторых просто крошечные.

— Бывают исключения, — сказал я ему. — Но ты бы удивился, когда бы узнал, у скольких мужчин члены одинаковых размеров, разница всего-то на какой-нибудь сантиметр. По словам моего друга, у девяноста процентов мужчин члены нормальных размеров. И только десять процентов имеют члены чрезмерно большие или явно маленькие.

— Не верю, — сказал Джерри.

— Это нетрудно проверить, — сказали. — Поинтересуйся у какой-нибудь опытной девицы.

Джерри сделал большой глоток виски, и взгляд его вновь устремился поверх стакана в сторону Мэри, стоявшей на веранде.

— Ну и чем все кончается? — спросил он.

— Дальше нет проблем, — сказал я.

— Скажешь тоже, нет проблем, — заявил он. — Знаешь, почему все это, по-моему, басни?

— Валяй.

— Всякому известно, что муж и жена, женатые несколько лет, привыкают друг к другу. Это неизбежно. Да черт побери, нового труженика тут же вычислят. Это и тебе понятно. Нельзя же вдруг наброситься на женщину, применяя совершенно новые приемы, и при этом рассчитывать, что она этого не заметит, как бы она ни была распалена. Да она в первую же минуту почует неладное!

— Приемы можно скопировать, — сказал я. — Если только заранее обменяться всеми секретами.

— Это несколько интимно, — заметил Джерри.

— Все мероприятие интимно, — сказал я. — И поэтому каждый выкладывает все. Говорит, что он обычно делает. Ничего не утаивая. Все. Все, что требуется. Рассказывает о том, как это у него заведено, — от начала до конца.

— О господи, — вымолвил Джерри.

— И каждый, — продолжал я, — должен выучить новую роль. По сути, нужно стать актером. Ибо приходится кого-то играть.

— Непростое дело, — сказал Джерри.

— Как считает мой друг, тут нет проблем. Единственное, чего нужно опасаться, — это чтобы не увлечься и не начать импровизировать. Нужно действовать строго в соответствии с авторскими ремарками.

Джерри сделал еще глоток. Потом снова взглянул на Мэри, стоявшую на веранде. После чего откинулся на диване, сжимая в руке стакан.

— Эти два парня, — спросил он, — они что, правда провернули это дело?

— Еще как, — ответил я. — До сих пор проворачивают. Примерно раз в три недели.

— Фантастическая история, — произнес Джерри. — Но чертовски трудное это дельце. Только представь себе, сколько будет шуму, если тебя поймают. Мгновенный развод. Если точнее, два развода. По одному на каждой стороне улицы. Не стоит того.

— Тут нужна смелость, — заметил я.

— Уже поздно, — сказал Джерри, — Все расходятся вместе со своими женами, черт бы их побрал.

После этого я уже ничего не говорил. Мы посидели еще пару минут, потягивая свои напитки, пока гости перемещались к прихожей.

— Другу твоему понравилось? — спросил вдруг Джерри.

— Он говорит, что это нечто, — ответил я. — Он говорит, что из-за риска это в сотню раз сильнее любого другого удовольствия. Он клянется, что нет ничего лучше, чем когда играешь роль мужа, а жена об этом ничего не знает.

В этот момент в комнату вошла Мэри с Бобом Суэйном. В одной руке она держала пустой бокал, а в другой — азалию цвета яркого пламени. Она сорвала азалию на веранде.

— Я следила за тобой, — сказала она, наводя на меня цветок, точно револьвер. — В последние десять минут ты рта не закрывал. Что он тебе рассказывал, Джерри?

— Грязную историю, — усмехнувшись, ответил Джерри.

— Он только это и делает, когда выпьет, — сказала Мэри.

— История любопытная, — сказал Джерри. — Но совершенно неправдоподобная. Пусть он тебе ее как-нибудь расскажет.

— Не люблю грязных историй, — сказала Мэри, — Пойдем, Вик. Нам пора.

— Постой, — сказал Джерри, устремив свой взор на ее великолепную грудь. — Выпьем еще.

— Нет, спасибо, — ответила она. — Дети, наверное, уже кричат, хотят ужинать. Мы отлично провели время.

— Ты разве не поцелуешь меня на прощание? — спросил Джерри, поднимаясь с дивана.