поля, прямо в траве. Даже не гнездо, а неглубокая ямка с шестью маленькими коричнево-белыми яйцами.
— Почему жаворонки вьют гнёзда прямо на земле? Разве они не боятся, что их затопчет корова?
— Никто этого не знает. Но так они делают всегда. Вот соловьи тоже гнездятся на земле. Так же, как фазаны, куропатки и рябчики.
В одну из наших прогулок из живой изгороди выскочила ласка, и я тут же узнал много интересного об этом маленьком создании.
— Ласка — самая храбрая из всех животных. Мать до конца защищает своих детёнышей. Она никогда не убегает, даже от лисы, которая в несколько раз крупнее её. Она охраняет своё потомство из последних сил, пока лиса не убьёт её.
В другой раз я сказал:
— Послушай, папа, как трещит кузнечик.
— Это не кузнечик, мой дорогой, а сверчок. А ты знаешь, что они слушают ногами?
— Правда?
— Сущая правда. И у кузнечиков ушки находятся по краям живота. Им ещё повезло, потому что мириады насекомых на земле не только глухие, но и немые и живут в мире тишины.
В этот четверг по дороге в школу в ручье за живой изгородью заквакала лягушка.
— Дэнни, ты слышишь?
— Да.
— Это квакша зовёт свою жену. Раздувает подгрудок и издаёт такой вот звук.
— Что такое подгрудок?
— Свисающая кожа на горле. Квакша может надувать её, как шарик.
— А что происходит, когда жена его слышит?
— Она скачет к нему. Она счастлива, что её пригласили. Я расскажу тебе кое-что смешное об этих лягушках. Зачастую им так нравится собственный голос, что жёнам приходится несколько раз толкнуть своих мужей, чтобы те прекратили квакать и открыли им наконец свои объятия.
Я засмеялся.
— Не смейся слишком громко, — сказал отец, подмигивая мне. — Мы, мужчины, мало чем отличаемся от них.
У школьных ворот мы расстались, и отец пошёл покупать изюм. Дети втекали в школьные ворота и направлялись по дорожке к главному входу. Я присоединился к ним, но шёл молча, ни с кем не разговаривая. Ведь я хранитель великой тайны, а одно неосторожное слово может испортить величайшую в мире экспедицию за фазанами.
Наша маленькая деревенская школа располагалась в одноэтажном доме. Над входной дверью в каменную кладку была вмурована плита с надписью:
«Эта школа была построена в 1902 году в честь коронации Его Величества короля Эдуарда VII».
Я читал эту надпись, наверное, тысячу раз. Она так и лезет в глаза, когда подходишь к школе. Думаю, для того её туда и повесили. Но до чего же скучно каждый день читать одно и то же, и я частенько думал, как было бы здорово, если бы на этом месте каждый день появлялась новая надпись, по-настоящему интересная. Мой отец мог бы придумать что-нибудь замечательное. Каждое утро он мог бы писать мелом на гладкой серой плите что-нибудь вроде:
«Вы знаете, что маленькая жёлтая клеверная бабочка катает свою жену у себя на спине?»
На следующий день:
«У гуппи есть забавная привычка. Когда он влюбляется, то покусывает объект своей любви за брюшко».
Или:
«Вы знаете, что бабочка Мёртвая голова умеет пищать?»
И ещё:
«У птиц почти отсутствует обоняние, но у них хорошее зрение, и они любят красный цвет. Им нравятся красные и жёлтые цветы, но не голубые».
А возможно, однажды он вынул бы свой кусочек мела и написал:
«У некоторых пчёл языки в два раза длиннее, чем они сами. Поэтому они могут собирать нектар с цветков, у которых очень узкие длинные бутоны».
Или:
«Спорим, вы не знаете, что в некоторых знатных английских домах дворецкий до сих пор гладит газеты, прежде чем положить их перед хозяином во время завтрака».
В нашей школе обучались около шестидесяти мальчиков и девочек в возрасте от пяти до одиннадцати лет. У нас были четыре классные комнаты и четверо учителей.
Мисс Бердси преподавала в начальном классе — учила пяти-шестилетних детей. Она была очень милой. В ящике её стола хранилась коробка с анисовым драже. Каждому, кто хорошо отвечал на уроке, она давала по одному драже, и счастливчик мог сосать его прямо на уроке. Весь смысл в том, что анисовое драже нельзя жевать. Его нужно держать под языком, пока оно не растает само собой, и тогда у вас во рту останется маленькое коричневое зёрнышко. Это и будет анис. И когда вы раскусите зёрнышко, то почувствуете его потрясающий вкус. Отец рассказал мне, что собаки обожают анис. Когда не могут найти лис, охотники разбрасывают анис на несколько миль вокруг и пускают охотничьих собак. Те идут на запах, потому что обожают анис. Этот способ охоты известен как охота с анисовой приманкой.
Семи- и восьмилетних детей учил мистер Коррадо. Он тоже был хорошим. И очень старым, лет за шестьдесят. Но это не помешало ему влюбиться в мисс Бердси. Мы догадывались об этом потому, что он давал ей лучшие порции мяса, когда приходила его очередь дежурить в столовой. И когда она ему улыбалась, он в ответ улыбался во весь рот, обнажая не только передние зубы, но и все остальные.
Учитель по имени капитан Ланкастер занимался с десятилетними и одиннадцатилетними детьми, включая и меня. Иногда его называли Ланкерс. Это был ужасный человек. С огненно-рыжими торчащими волосами, коротко подстриженными усиками того же цвета и огненной натурой. Огненно-рыжие волоски торчали из его ноздрей и ушей. Во времена войны с Гитлером он служил в армии и был капитаном. Поэтому до сих пор называет себя именно так, а не просто мистером Ланкастером. Мой отец говорит, что это глупо. Миллионы людей, принимавших участие в войне, ещё живы, но большинство из них стараются забыть об этом кошмаре, тем более о своих паршивых армейских званиях. У капитана Ланкастера был зверский характер, и мы его боялись. Обычно он сидел за столом и следил за нами своими светло-голубыми, почти бесцветными глазами, отыскивая какой-нибудь непорядок. Он сидел и сопел, словно собака, обнюхивающая кроличью нору.
Мистер Снодди, наш директор, преподавал в самом старшем классе. Его все любили. Это был
