— Между нами уже установились отноше­ния. — Хотя Коннор стоял неподвижно, ей ка­залось будто его руки обнимают ее, привлекая к себе. — И было с той самой ночи, когда ты впервые пришла ко мне во сне.

Лаура проглотила комок, безмолвно отри­цая правду его слов.

— То, что было раньше, не имеет никакого значения. Мы живем в реальном мире, Кон­нор, а не во сне. И в этом мире нам не всегда удается делать то, что нам хочется.

Он втянул в себя воздух.

— Скажи мне, Лаура, чего ты хочешь? Она смотрела на его густые черные волосы, вьющиеся у висков, на тонкие морщинки, раз­бегающиеся от его синих глаз, на полные губы, изогнутые в улыбке, которые одним-единственным поцелуем могли заставить ее забыть все на свете. Она больше не могла отрицать правды: глядя на Коннора, она видела все, что когда-либо хотела… все то, чего у нее никогда не будет.

— Какая разница, чего я хочу? — Она рез­ко повернулась и направилась к двери, оставив его стоять в солнечном свете.

— Не пойму, что случилось с часами. — Дэниэл постучал карандашом по столешнице, обтянутой зеленой кожей, глядя на часы деда в библиотеке. — Еще два дня назад они пре­красно ходили.

Софи отвела взгляд от часов, чувствуя, как они обвиняют ее своим молчанием, и сложила руки на коленях. «Сегодня, когда все будут спать, нужно исправить повреждения», — по­думала она.

— Я уверена, что их можно починить.

— Да, конечно.

Софи следила, как поднимается и опускает­ся карандаш в руках Дэниэла, постукивая кон­чиком по столешнице. Тук, тук, тук — Дэниэл стучал карандашом, как будто вел счет секун­дам, проходившим в молчании. Кажется, за три месяца они не сказали друг другу и десятка слов. Потому ли, что им не о чем говорить? Или мешала тяжесть того, что нужно было сказать давным-давно?

— Кажется, до сих пор я не выразил вам благодарности за то, что вы согласились опе­кать Лауру.

— Очень рада, что смогла чем-то по­мочь. — Софи подняла глаза, и у нее замерло дыхание в груди, когда она поняла, что Дэниэл внимательно смотрит на нее, о чем-то раз­мышляя. Сколько раз по ночам ей снилось, что она сидит вот так, и ей доступно маленькое удовольствие смотреть в его красивые темные глаза… — Лаура — такая прелестная юная ле­ди. Она заменяет мне дочь, которой у меня никогда не было.

Дэниэл нахмурился, перевел взгляд на ка­рандаш, и его лоб прорезали глубокие мор­щины.

— Странно, что вы так и не вышли замуж.

— Вам это кажется странным?

Неужели он знает? Есть ли у него хоть какое-то понятие, как сильно она его любила? И как сильно любит его до сих пор?

— Весь Бостон лежал у ваших ног. — Дэни­эл еле слышно вздохнул и пожал плечами. — Нескончаемый поток претендентов на вашу ру­ку… Я разглядывал их и пытался угадать, кого из них вы выберете.

Несмотря на несколько серебристых прядей в его густых темных волосах и морщинки, разбегающиеся от глаз — следы прожитых лет, — ей казалось, что он выглядел точно так же, как в тот день, когда она впервые поняла, что он навсегда останется в ее сердце. Тогда ей было тринадцать лет — ребенок, влюбившийся в двадцатилетнего красавца, обрученного с ее сестрой.

— И меня всегда поражало, почему вы не остановили выбор ни на одном из ваших юных поклонников. — Дэниэл поднял глаза, все так же постукивая карандашом по столу, взглядом задавая безмолвный вопрос, стоявший между ними все эти годы.

— Отец говорил, что я безнадежно роман­тична. — Софи отвела взгляд, опасаясь от­крыть слишком многое. Даже у старой девы есть своя гордость. — Понимаете, я всегда ве­рила, что брак можно заключить только по любви.

— А вы так и не встретили истинную лю­бовь?

Софи теребила пальцами золотые кружева на манжете синего шелкового платья. Что он скажет, если она во всем признается? Будет ли он ошеломлен? Ужаснется? Смутится? Или ус­лышит ее признание с радостью?

— Впрочем, полагаю, что это не мое де­ло. — Дэниэл вздохнул. — Кажется, я удалился от темы, которую хотел обсудить с вами.

Софи смяла кружевную манжетку пальца­ми. Момент для признания миновал. «И, воз­можно, к лучшему», — подумала она. Призна­ние могло уничтожить последние остатки до­стоинства, еще сохранившиеся в ней.

— Ко мне сегодня приходил Филипп Гард­нер.

Софи подняла взгляд от изуродованных кружев. Дэниэл смотрел на нее, и в его глазах читалось неодобрение.

— Боже, да он сегодня был сильно занят! Должно быть, он приходил к вам в контору сразу же после разговора со мной.

—Да.

Софи немилосердно терзала манжетку. Когда Ридли сообщил ей, что хозяин придет домой к обеду, она немедленно занялась своей внешностью, надев одно из лучших шелковых платьев. Сейчас она поняла, что ей нужно было одеться во власяницу.

— Филиппа взволновало, что Лаура гуляет по Бостону без провожатых.

— Я знаю, что волнует Филиппа. Вам тоже не нравится, как я выполняю обязанности опекунши Лауры?