Софи стояла у окна в своей гостиной, раз­двинув шторы и вглядываясь в ночную тьму. Снег падал густыми белыми хлопьями, сверка­ющими золотом в свете фонаря, опускаясь на тротуар и мостовую рядом с ее домом на Пятой-авеню. Идет ли снег в Бостоне? Смот­рит ли Дэниэл в окно своего кабинета, наблю­дая за снегопадом?

Она отвернулась от окна, опустив штору, и тяжелая сине-голубая парча упала с шелес­том, закрывая стекла. Склеить куски разбитой жизни оказалось труднее, чем она думала. Дом казался ей гораздо больше, чем раньше, — столько коридоров, столько комнат, и все пус­тые. Жить одной всегда было нелегко. Но сей­час, после того, как едва не сбылись ее мечты, дом казался ей тюрьмой.

Она опустилась на шератонский диван около камина, чтобы согреться у огня. Ее платье коричного цвета легло поверх белых роз на синей парчовой обивке. Улыбка появилась на ее губах, когда она взглянула на фотографию, стоявшую на круглом столике рядом с диваном, с которой на нее смотрела ее покойная тетя Миллисент.

— Хотелось бы мне, чтобы ты была здесь, — произнесла Софи, проведя пальцем по завиткам бронзовой рамки. Миллисент ушла из жизни три года назад, но Софи все равно скучала по этой женщине, которая стала для нее второй матерью.

— Выше голову, Софи, — прошептала она самой себе, подражая хриплому голосу Миллисент. — Радуйся тому, что у тебя есть. За­будь о том, чего ты лишилась.

Миллисент было отказано в счастье иметь детей. Приехав жить к старшей сестре своей матери, Софи стала для Миллисент дочерью, о которой та всегда мечтала. Миллисент была единственным человеком, которому Софи до­верила свой секрет, ужасный секрет любви к мужу сестры.

— Забавно, не правда ли? — сказала она портрету. — Я считала Лауру дочерью, кото­рая могла бы у меня быть. А теперь я даже не буду на ее свадьбе.

— Почему?

Софи вздрогнула при звуке глухого муж­ского голоса, тыльной стороной ладони сбив фотографию со столика. Портрет упал лицом на ковер. Она повернулась на подушке, глядя на человека, стоявшего в дверном проеме, — призрак из мечты, которая умерла в ее душе.

Зачем он пришел?

Перед ней стоял Дэниэл, высокий и живой, вовсе не плод ее необузданного воображения. Его темные волосы были взъерошены, как буд­то он пользовался пальцами вместо гребешка. На коже под его красивыми глазами выступили багровые круги, как будто он не спал несколько недель. Он похудел, его щеки вва­лились, темно-серый пиджак и брюки мешком висели на его высокой фигуре.

Дэниэл взглянул на дворецкого, который стоял рядом с ним, как жирный серый терьер, защищающий свою кость, с пальто Дэниэла, переброшенном через руку и шляпой, свиса­ющей с кончиков пальцев.

— Можете идти.

Линдли склонил голову и мгновение смот­рел на Дэниэла, прежде чем обратить свой сумрачный взор на Софи.

— Этот джентльмен уверял меня, что вы примете его, мисс, — сказал он, поднимая гус­тые седые брови.

Софи пришлось проглотить комок, прежде чем она смогла заговорить. Ее горло сдавили чувства.

— Спасибо, Линдли. Можете идти.

— Я буду неподалеку, если вам что-нибудь понадобится, мисс. — Линдли бросил на Дэни­эла мрачный взгляд и вышел из комнаты, ос­тавив дверь открытой.

Дэниэл ударил по дубовой двери, и она захлопнулась.

— Кажется, он полагает, что я собираюсь украсть серебро.

Софи прикоснулась пальцем к камее, при­колотой чуть ниже кружевного воротника ее платья.

— Что ты здесь делаешь?

Дэниэл посмотрел мимо нее на огонь в ка­мине, как будто замерз и хотел согреться. Но он не стронулся с места.

— Лаура расстроена, что тебя не будет зав­тра на свадьбе.

Софи выдохнула долго сдерживаемый в груди воздух, чувствуя, как ее покидает на­дежда. Чего она, собственно, ожидала? Что его сердце смягчится? Что он упадет на колени, прося ее руки? В ее возрасте пора уже по­нимать, что сказки не сбываются.

— Надо полагать, что она по-прежнему со­бирается замуж за Филиппа Гарднера?

Дэниэл кивнул, крепко сжав губы.

— Сегодня утром она рассказала мне про Коннора. Наверно, она устала уклоняться от моих расспросов о нем.

— Тогда ты должен испытывать облегче­ние, зная, что она хочет стать женой Филип­па. — Софи разгладила белое кружево манжет­ки тыльной стороной ладони. — Какая была бы катастрофа, если бы она вышла замуж за Коннора! Подумать только, какой скандал бы поднялся, если бы кто-нибудь узнал, что он викинг и чародей!

— Софи, я…